Александр Шувалов - Самый опасный человек

— Сами понимаете, — заметил, помнится, сэр Бенедикт, — проверять подлинность документов никто не будет. Хотя они как раз подлинные.

— Это как водится, — кивнул Гуйлинь. — А какова, стесняюсь спросить, моя роль в этом спектакле?

— Неужели непонятно? Вас планировалось сначала выпотрошить до донышка, а потом подкинуть тело к тем пятерым, — последовал честный ответ. — Ничего личного, друг мой. Просто работа такая. И, согласитесь, присутствие генерала китайских спецслужб, пускай даже мертвого, с вашим-то послужным списком придаст общей картине необходимую… — тут он прищелкнул языком, — необходимую завершенность. Грубовато, конечно, но, думаю, сойдет.

— Точно, — согласился Большаков. — Это как чудесным образом оказавшийся на месте теракта микроавтобус с Кораном в салоне, портретом Бен Ладена и «Аллах акбар» с тремя ошибками. А прошу прощения за любопытство, меня-то что ожидало?

— Поначалу, — отозвался достопочтенный сэр, — к операции планировалось подключить мертвого вас и пару-тройку боевиков с уже российскими паспортами. Но я смог убедить руководство, что это будет уж слишком топорно, — и замолчал.

— Повторяю вопрос.

— Поэтому, — сэр Бенедикт застенчиво улыбнулся, — вас было решено в экстренном порядке принудить к сотрудничеству. А если не получится, как следует допросить с…

— С последующей утилизацией, — догадался Большаков.

— Что поделаешь. — Бенедикт забыл, что руки строго зафиксированы, и попытался ими развести. — Та самая оперативная необходимость.

— Такие вот милые планы касательно этой, — Большаков ткнул пальцем в сторону окна, — страны и нас обоих.

— Твою же ж мать, — не раскрывая рта, промычал Котов и заворочался в кресле.

Продолжение

Дальнейшее развитие событий просчитывалось на раз-два. Тоже мне бином Ньютона для барабана с оркестром.

Погромы китайцев неминуемо перейдут в выступления против правительства и лично президента. Тот как раз в то время должен будет находиться с официальным визитом как раз в Китае. Там же, судя по всему, и попросит убежища.

Что будут делать силовые структуры? Да ни хрена они делать не будут. Пока не выяснится, куда качнется маятник, займут нейтральную позицию. А потом уже, как и прежде, примутся с энтузиазмом исполнять приказы того, кто окажется при власти.

Что будет делать Китай? Тем или другим способом, но непременно встанет на защиту своих граждан. И своих интересов в регионе. И тут же окажется весь в дерьме перед лицом прогрессивного мирового сообщества.

А что Россия? Точно окажется в положении классического цугцванга, когда каждый возможный ход ведет к поражению. Решительно поддержит Китай и очутится мало того что в том же дерьме, так еще и до предела испортит отношения с находящимся в собственном подбрюшье суверенным государством. Осудит Китай, пусть даже мягко и ласково, и тут же лишится стратегического союзника. Призовет конфликтующие стороны успокоиться и начать решать проблемы за столом переговоров — и заслужит презрение с двух сторон.

А кто же тогда выиграет?

Прежде всего та самая держава, оплот демократии, не будем называть по имени. Пришедшие к власти на волне революции ее ставленники тут же похерят соглашение о закрытии чьих-то военных баз на собственной территории. Не дожидаясь подсказок, заморозят отношения с Китаем и, конечно же, расплюются с Россией. Потому что она, как всегда, во всем виновата.

Новые, извините за выражение, элиты, пришедшие на смену сметенным святым народным гневом предыдущим. Перебивавшиеся до этого буквально с хлеба на кумыс из-за скудости грантов.

Творческая интеллигенция в случае, если успеет вовремя переобуться и начать славить новых героев. А она успеет. Не в первый раз, поди.

Кто еще? Узкие круги широких народных масс. То есть те, кто успеет в процессе святой народной революции пограбить.

Все остальные останутся при своих, и это в лучшем случае.

— Теперь о нас. — Большаков подлил в пиалу принесенного Котовым чая.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Гуйлинь.

— Интересуюсь, что собираетесь делать?

— Я-то? — Китаец нехорошо улыбнулся. — Несколько часов назад вышел на связь с руководством.

— И?

— Взяли паузу. Думают.

— Вот как?

— К сожалению. Но часть бывшей моей группы, четырех бойцов, все-таки разрешили задействовать.

— Маловато.

— Но лучше, чем ничего. А как обстоят дела у вас?