Александр Шувалов - Самый опасный человек

— Теперь самое время заняться теми, кто во дворе.

— Есть идеи? — полюбопытствовал китаец.

— Скажите, друг мой, вы хорошо стреляете?

— Недурно, — прозвучал скромный ответ.

— Вот и отлично. — Большаков потер ноющее колено и поморщился. — Занимайте позицию у окна и ждите.

— А вы?

— А я пойду во двор.

— Разумно.

Он вышел из дома и спокойно, медленным шагом направился к воротам.

— Эй, кто-нибудь! — позвал Большаков.

— Стоять! — из будки у ворот выскочил невысокий полноватый мужик с волосами цвета соломы. Со все тем же «Глоком» наперевес, направленным на недавнего пленника.

— Все в порядке, дружище, — отозвался тот. — Успокойтесь. Меня только что отпустили. Кстати, до аэропорта не подкинете?

Страж, однако, совсем не желал ни подкидывать кого-либо, ни подбрасывать. Вместо этого раскорячился в воспетой инструкцией позе стрелка (ноги много шире плеч, зад отклячен, лицо суровое, пистолеты в обеих руках).

— На колени!

— О господи. — Большаков осторожно опустился на землю. И опять ушиб все то же многострадальное колено. — Говорю же вам…

— Молчать! Теперь на землю мордой вниз!

— Ты что, совсем уже?

— Мордой вниз, я сказал!

— Да бога ради, — и принялся, кряхтя, устраиваться согласно команде.

— И молчать!

— Молчу, милый, молчу.

На шум и гам сбежались и двое других. И тут же принялись действовать. Один взял на прицел валявшегося в позе морской звезды Большакова, второй принялся связываться по рации с начальством.

Вскоре, впрочем, вся эта комедия закончилась. Гуйлинь не соврал, стрелял он действительно весьма прилично. Главное — быстро.

Большаков, морщась и бормоча что-то под нос, поднялся на ноги. Поочередно осмотрел валявшихся на земле, удовлетворенно кивнул и принялся наводить порядок на территории: поочередно перетаскивать тела в дом.

— Давай-ка ближе к делу, паренек, — настоятельно попросил Большаков.

На простой вопрос: «Хочешь жить, лишенец?» носатый Михаил ответил строго утвердительно. И понес… О бильярдных киях, тульских пряниках, погоде в доме, собственных переживаниях и разве что не о гумилевской пассионарной теории этногенеза. Хлопец выглядел сломавшимся или старательно пытался показать себя таковым.

— И все-таки ближе к делу.

— Спрашивайте.

— Скажи-ка, зачем мы, — кивнул в сторону любовавшегося видом из окна китайца, — оба здесь?

— Могу только догадываться. — И часто-часто, видимо, в припадке искренности заморгал. — Я же в этой операции на последних ролях. Или рядом.

— Типа подай-принеси, — уточнил, не оборачиваясь, Гуйлинь. — Милый, милый лжец. — Подошел к сидящему в кресле и несильно с виду ткнул тонким пальчиком в подреберье, отчего того скрючило от боли.

— Злой вы, — заметил Большаков. — Давайте-ка лучше воспользуемся трофейной химией. Ее тут полная сумка. Для нас, видать, приберегали.

— Хорошая мысль. — Гуйлинь вернулся к окну. — Начинайте.

— Не надо химии, — взмолился пленник. — Я все скажу.

— Почему не надо?

— Понимаете, последствия от ее воздействия… — и примолк стыдливо.

— Теперь видите, коллега, как эти злые люди собирались с нами поступить. — Китаец открыл форточку, извлек из кармана массивный металлический портсигар, поискал по карманам зажигалку и нашел ее. — Так стоит ли нам страдать ненужным гуманизмом?

— Пожалуйста! — Голос Михаила сорвался на писк. Бедняге в этот момент было очень стыдно, но желание жить перевешивало. — Расскажу все, что знаю. Спрашивайте!

— Как скажешь. — Большаков устроился возле него на стуле и блаженно вытянул ноги.

Подустал он что-то, уж больно хлопотливым и богатым на события выдался денек. Одно хорошо: боль в колене после того, как над ним поколдовал бывший преподаватель пекинского института народной медицины, почти прошла.

— Так, говоришь, в этой операции ты на вторых ролях?

— Да, — закивал головой Михаил. — Точно так.

— Тогда объясни, друг ситный, кто в таком случае всем здесь рулит?

— И какая такая пакость готовится? — вступил в разговор Гуйлинь. — Или уже полным ходом идет?

— Послушайте, Куклин, или как вас там, — вдруг перешел на русский Михаил. — Вы даже не представляете, в какую передрягу угодили. И какие лично вас ожидают последствия, — и хотя произносил все это плачущим тоном, смотрел жестко. Решил, видать, сыграть ва-банк.

— Я весь внимание, — тоже по-русски отозвался Большаков. Явно заинтересованно.