Александр Шувалов - Самый опасный человек

Давным-давно, когда Китай числился среди наиболее вероятных противников СССР, в среде переводчиков-китаистов бытовала почти что не шутка. Дескать, когда начнется полномасштабная война с восточным соседом по глобусу, в первых рядах наших наступающих войск следует пускать переводчиков. С тяжеленными словарями наперевес и всем тем, что наболело в процессе работы с языком и его носителями в душе. А следом уже танки, если, конечно, понадобятся.

— Все так плохо? — хмуро поинтересовался командир группы.

— Еще лыбится мне здесь, гад, — прорычал лейтенант, недавний выпускник пединститута в Забайкалье. — Дали бы вы мне его на пару минут пообщаться, а?

Прибывший с группой из Москвы переводчик, мужчина толковый, знавший язык достаточно прилично, уже третий день работать не мог. От слова «совершенно». Пал, понимаешь, жертвой любви к экзотике, в смысле, в первый же день откушал странно пахнущий салат с морепродуктами и… И с тех пор лежал пластом, даже погадить подняться самостоятельно не мог. В Центре проблему с заменой решили оперативно: отфутболили запрос в Дальневосточный округ, а оттуда уже и прислали на подмену специалиста из бригады радиотехнической разведки. Типа, военного переводчика китайского языка. Которого, если что, совсем не жалко.

— Ну, что, командир, даете добро? — лейтенант покрутил мосластым кулаком перед носом у пленного, мелкого, щуплого, неопределенного возраста (от тридцати до сорока пяти лет) китайца. Тот почему-то пугаться не спешил. Сидел себе, отставив чуть в сторону забинтованную выше колена левую ногу, и сдержанно, чисто в национальной манере улыбался.

— Думаешь, справишься? — вздохнул майор. Коротко глянул в сторону пленного и тут же отвел взгляд. Тот, кстати, тоже на него не особо засматривался.

— Чемпион зоны Сибири и Дальнего Востока по боксу в полутяже, — расправил плечи дипломированный специалист и добавил, раз в сотый за последние дни: — КМС, между прочим, — прихватил китайца за шиворот и слегка встряхнул. — Пара ударов по печени — и парень сразу станет проще.

Переводчик из лейтенанта, успели, наверное, догадаться, получился никакой. Зато крутизна так и перла, как опара из кадушки. Хлопец чуть не с пеленок только и делал, что старался выглядеть крутым и опасным. Лучше бы иероглифы учил, право слово.

— Впечатлен, — хмыкнул командир. — Но мы пойдем другим путем. — Повернулся к пленному: — Speak English?

— Sure, — кивнул тот.

— Ах, ты ж… — Лейтенанта аж перекосило от злости. — А что ж он сразу-то не сказал?

— А ты спрашивал? — поморщился майор. — Ладно, иди уже, — раскрыл сумку и достал какие-то бумаги.

— И я? — догадался Никитин.

— И ты.

Искренне, как только детишки умеют, обидевшийся на весь мир лейтенант вскочил и двинулся к двери. По дороге, как будто случайно задел раненую конечность пленного. Тот в ответ зашипел сквозь зубы, не переставая, что интересно, мило улыбаться. Никитин переложил пистолет со стола в нагрудный карман, глянул на командира, понимающе кивнул и тоже вышел. Дверь закрылась.

— Ну, здравствуйте, Ван, хотя зовут вас иначе. Уверен.

— Привет, Вася, или правильней будет Николай? Николай Большаков, тот самый, как говорят у вас в Африке.

— Польщен, — заметил майор. — А как называть вас?

— Пусть будет снова Ван.

Ну, Ван так Ван, кто бы спорил.

— Как нога? — поинтересовался Большаков.

— Спасибо, ужасно, — последовал ответ. — Ваша работа?

А то. Вообще-то он собирался стрелять в голову, но, разглядев через оптику лицо лежащего за пулеметом, передумал. Сменил позицию и аккуратно продырявил старому знакомому нижнюю конечность. А последующими двумя выстрелами вывел из строя ПК, пулемет Калашникова, из которого тот прикрывал отход армейской диверсионно-разведывательной группы. Второго пулеметчика одним точным выстрелом в голову успокоил лейтенант Новиков, позывной «Сова».

Ничего, в общем, странного и необычного. Очередной «успех» китайских коллег. Бездарно спланированная и хреново исполненная операция. И это правильно. Не стоит надеяться исключительно на всепобеждающие идеи председателя Мао. Матчасть надо учить, ребята. И много работать над собой.

Странности начались чуть позже. Единственный не ушедший с частью к кампучийской границе сотрудник местной контрразведки только глянул на пленного, как сразу озаботился лицом и ускакал куда-то, видимо, уточнять информацию и докладывать наверх. Вскоре вернулся, как красно солнышко сияющий, и принялся уговаривать дорогих «советских товарищей» постеречь того. Дескать, ценный экземпляр попался.