Игорь Никулин - Золотой капкан

— Баба и старик, — подтвердил его слова Никодим.

— Старик, — покачал головой Вадим. — Да ему пятидесяти нет. А что так выглядит, не его вина. Любой, коли его подержать на голодном пайке да на работах с утра до ночи, с ночевками в яме, сдаст…

— Хорошо, — подумав, проговорил старец. — Пойдем со мной, неладно людей на пороге держать.

И, развернувшись, поднялся в дом.

В дверях старец перекрестился на икону и сел на стул с высокой резной спинкой.

Замявшись, Протасов вслед за Вадимом, дабы не выглядеть в глазах местных безбожниками, тоже спешно сотворили крест… чем вызвали общий недовольный гул.

Старец напрягся, сверкнул глазами:

— Не марайте окаянным знамением избу!

Иван, поднесший щепоть ко лбу, одернул руку.

— Не надо, — попросил, смягчившись, старец и показал на лавку у стены. — Садитесь.

Они скованно сели, и в комнату стал набиваться народ. В дверях мужики порывисто сдергивали шапки, женщины отделялись от них.

«Староверы!» — Иван догадался чьими гостями они стали, и в нем загорелось любопытство. Он с интересом разглядывал их, отмечая, что мужики, сплошь бородатые и нет ни одной женщины с непокрытой головой, так, как бабы в обычных деревнях. Одно удивляло — одежда, добротная с виду. Но старомодная, покроем схожая с театральным реквизитом. Такую носили в деревнях в тридцатых, максимум до конца пятидесятых годов, и то в самых отдаленных уголках. Но чтобы в конце двадцатого столетия?

Может, они утратили связь с миром, ушли от него? Как с ними тогда разговаривать, как объяснить случившееся?..

Шум улегся по мановению руки старца.

— Зовут меня Петр Григорьев, — представился он гостям. — Давайте мы вас выслушаем, а потом решим всем миром: сможем чем помочь али нет.

— Хорошо, — кивнул головой Вадим и спросил Протасова: — Я, наверное, первым начну?.. Фамилия моя Юрченко, родом я с Украины. Весной у меня заболела мать, поехал к ней на Дальний Восток… и не доехал.

— Почему?

— Документы украли. Потом попал в милицию.

Он подробно поведал о том, как оказался у бандитов, о поисках заимки и месяцах работы на прииске. И, закончив, замялся, как школьник на экзамене, не решаясь сесть без разрешения.

— Да… — задумчиво сказал старец. — Все меняется… Когда мне сказали, что СССР больше нет, я не поверил. Тогда говорили: «Создается на века…» Теперь и вовсе не верится. Или я перестал что понимать? Ента… милица… продает людей убивцам?.. В мое время чекисты им жизни не давали, не то что общие дела вести. Загонят, бывало, в лес, а потом солдат пущают. Пару дней стреляют, но изведут до единого.

— Прошли те времена, — позволил себе улыбнуться Протасов. — Сейчас иначе. Бандиты давно не прячутся по лесам, а сидят в кабаках…

— Где? — не понял старшина.

— Это вроде трактира, — пояснил Иван.

— И слыть бандитом нынче престижно. То и власть, и деньги, и уважение…

— Уважение? — не поверил старик. — За то, что грабишь и убиваешь?

Протасов пожал плечами: ничего не поделаешь, многое изменилось в стране.

— Что — «грабишь»? Как говорится, цель оправдывает средства. Для обогащения все средства хороши, тем паче когда рвешься к власти. Не знаю, кому на прииске добывали золото, но ясно — с этим золотом до власти дорвется очередной криминальный толстосум, а дорвавшись, начнет устанавливать свои тюремные порядки… Мы ведь очутились на прииске не по своей воле. Правда, в отличие от Вадима, поперлись сами в тайгу. Потом, как в плохом анекдоте: вертолет потерпел аварию, а еще спустя два дня мы попали к бандитам. Там не просто шпана; хорошо вооружены, и верховодит ими отморозок по прозвищу Слон.

Старец мало что понял из его речи, и, заметив недоумение на его мудром лице, Протасов поправился:

— Ну, это значит… жестокий человек, чье сердце не знает жалости. С какой легкостью вы бьете комаров, так же и он убивает людей… Работало на них человек двенадцать рабов… бродяг, стало быть. Кормежки никакой, жили в землянке с нечистотами. Работали на пределе. Многие не выдерживали и умирали. На их место завозили новых. Безостановочно работал целый конвейер… а потом нам повезло — бежали! Бежали все, но выжили единицы. Да иначе и быть не могло: безоружные люди против автоматов. Нас спасла ночь… и лодка. Не будь ее, гнили бы в лесу с простреленными головами.

Старик задумался, подперев голову высохшей рукой.

— Я всегда говорил, — произнес наконец он, — что злато к добру не приводит. Братья становятся злейшими врагами… не то что разбойники. Проклятое то место, истинный бог, проклятое… Но верховное зло таится не в камне, а в человечьей душе. Если душа светлая, золотой блеск не замутит разум. А с черной поддайся дьявольскому искушению — провалишься в преисподнюю, и злато то станет грузилом на шее… Что вы хотите получить от нас? Приют?