Анатолий Поднесенский - Крутой сюжет 1994, № 03

У Куямы в глазах потемнело, когда Шеф приказал ему арестовать главаря банды. До этого, конечно, была прокручена вся обычная программа. «Значит, ты полагаешь, что именно он дал распоряжение устранить Азато? Очень интересная мысль, А Эноёду убили сразу же после того, как он вышел от Огавы? Как ты сказал, где находится почта, откуда Эноёда отправил свое донесение? Ах, в том же здании?»

Затем Шеф вел по телефону долгие переговоры с начальником отдела по борьбе с наркоманией — судя по всему, человеком столь же осторожным, как сам господин Кадзэ, — затем с юрисконсультом, но никак не мог прийти к определенному решению. Обладая богатым опытом службы в полиции, он понимал, что Куяма прав, и по этой же причине понимал и другое: виновность Огавы нелегко будет доказать. Конечно, при желании можно: наверняка отыщется свидетель, который видел, как Эноёда незадолго до своей гибели заходил в офис Огавы. Какой-нибудь мелкий гангстер из банды Огавы рано или поздно проговорится. Кроме того, ничего не стоит арестовать околачивающегося в «Чайном цветке» торговца наркотиками, из которого Азато выколотил имя главаря. У полиции масса возможностей, однако реализация их требует времени. Если арестовать подозреваемого даже при недостаточности улик, то можно запросто лишиться должности. Если же упустишь убийцу Азато, результат будет тот же самый.

— Прямо не знаю, что делать, — наконец откровенно признался Шеф.

— На вашем месте, Кадзэ-сан, я бы арестовал Огаву, — снисходительно посоветовал Куяма.

И тут Шеф принял окончательное решение.

— Ладно. Тогда поезжай и арестуй его, — сказал он.

Куяма застал хозяина растерянным и перепуганным насмерть. Двое полицейских держали Огаву под прицелом, а третий обыскал его.

— Огава Фумио! Вы арестованы по подозрению в убийстве актера Азато Джонни и полицейского сыщика Мацутаки Эноёды. Вам как организатору инкриминируется соучастие в преступлении. Мой долг — поставить вас в известность о ваших юридических правах…

И прежде чем Огава успел опомниться от неожиданности, ему надели наручники и вывели из кабинета. Сыщики остались допросить служащих и провести тщательный обыск, а Куяма повез арестованного в центральный отдел. Молодой инспектор был на седьмом небе. Игра стоила свеч, даже если он на этом деле сломает себе шею. А такой исход вполне вероятен: если вину Огавы доказать не удастся и его придется отпустить на свободу, Шеф не станет покрывать своего незадачливого подчиненного.

— Есть ли у вас хоть какие-нибудь доказательства? — спросил задержанный, словно прочитав мысли Куямы.

— У Шефа есть, — без колебаний ответил Куяма. В нем вдруг проснулся игрок, и он решил блефовать дальше. — Если бы вы ограничились организацией убийства Азато, глядишь, вам и удалось бы выкарабкаться. Но вы посягнули на Эноёду.

— Какого еще Эноёду?

Огава, по-видимому, тоже блефовал, либо же действительно не знал, в чем дело. У Куямы не оставалось времени поразмыслить, как это могло быть на деле, поэтому он интуитивно держался своей линии поведения.

— По делу Азато адвокат мог бы еще найти смягчающие обстоятельства. В конце концов актер ворвался к вам силой, учинил скандал, избил вас — понятно, что в вас взыграла жажда мести. Однако за убийство полицейского придется расплачиваться сполна.

— О каком полицейском вы говорите?

Куяма промолчал. Он не знал, что ответить. Ведь если Огава не имеет отношения к убийству Эноёды, дело запутывается окончательно. Профессионал, поднаторевший на ведении допросов, в таком случае промолчал бы сознательно. Куяма же просто ушел в свои мысли, не замечая, что Огава беспокойно вертится на месте, прокашливается, робко пытаясь заговорить. Картина получалась неутешительная. Куяма думал и не находил выхода. А Огава вновь попробовал заговорить с ним — теперь уже громче и весьма учтивым тоном.

— Простите, господин инспектор, не могли бы мы побеседовать доверительно?

— Что?.. Ах, побеседовать! Пожалуйста, я к вашим услугам. Сейчас приедем на место и приступим. — Куяма снова умолк, мучительно раздумывая, как быть. По прибытии в отдел он действовал автоматически, выполняя все то, чему его учили в школе полицейских. Велел подозреваемому сесть, включил магнитофон и, заполняя протокол, задал множество формальных вопросов: фамилия, имя, дата и место рождения, образование… У Огавы не выдержали нервы.

— Чем задавать глупые вопросы, лучше объяснили бы, с какой стати вы собираетесь пришить мне убийство полицейского?