Анатолий Поднесенский - Крутой сюжет 1994, № 03

На основании агентурно-разведывательных данных, а также путем допроса задержанных бандитов было установлено место расположения банды «Перуна».

Операция протекала с 15 по 18 октября включительно. С первого дня начались боевые столкновения, сначала с боевым охранением банды, а по мере продвижения вглубь леса — с ее основными силами. Со стороны бандитов применялись минометы, пулеметы и ручное вооружение.

В отдельных местах бои продолжались по 5–8 часов. Бандиты пытались уйти из окружения, переходили в атаку, но повсюду уничтожались.

Захвачены трофеи: минометов — 9, станковых пулеметов — 5, ручных пулеметов — 12, автоматов — 331, винтовок — 298…

Среди захваченных живыми имеется 5 немцев, 15 немцев убиты. Все они принимали участие в боях в составе банды. Как стало известно из предварительных допросов пленных, в банде был проводник центрального провода ОУН «Регент». Ему, а также главарю банды «Перуну» удалось скрыться. Нами принимаются меры по их обнаружению и задержанию.

Командир стрелковой бригады ВВ НКВД.

То, что его формирование принимает последний бой, Перун знал. Внутренние войска дело свое делают профессионально, и полагаться сегодня надо не на силу оружия, а на хитрость. И еще: как птица отвлекает хищника от гнезда, так и энкаведистов надо подальше отвести от этого бункера: ведь почти рядом закопаны ящики, в которых хранится… О, многое там хранится. То, без чего потеряла бы смысл та стратегия, которую в последние дни разрабатывали Перун и Регент. Уходить, уходить отсюда надо, подставив под пули своих людей. Их все равно уже не спасешь, и потом, мертвые — они лучше, чем пленные.

Тяжелым был бой. Перун, Лялюсь и еще двое выскочили из окружения, можно сказать, чудом. Ушли в глухие чащобы, где был резервный, известный одному Перуну, схрон. Раньше там жил проводник «Роберт». Жил вместе со своей охраной, женой и ребенком. Под землей были оборудованы три комнаты. Из каждой имелся запасной выход. Каждый вход закрывался люком, прикрытым ящиком с землей толщиной около двух метров. Три недели жили в нем. Не голодали: еды, как и оружия, там было припасено много. Потом командир уже не существующей сотни принял решение выдвинуться на запад, попытаться перейти линию фронта. Фронт ведь каждый день отодвигался, так можно вообще остаться на территории «советов».

Вышли из схрона в ночь, а уже утром натолкнулись на засаду. Группа проходила в то время опушкой леса, спрятаться от огня солдат было невозможно. Перун упал при первых же выстрелах. Боевики, увидев, что потеряли вожака, взяли резко влево, туда, где темнел сосняк. Обреченные, не надеющиеся на пощаду, они дрались до последнего патрона, однако никто не добежал до спасительных деревьев.

— Эти готовы, — сказал один из бойцов, подбирая автоматы, лежавшие подле убитых. — А вот четвертый где? Упал-то, вроде, вон там, у осины.

— Раз упал, значит, лежит, — ответил сержант. — Отсюда не уйти, все как на ладони.

Но сколько не искали бойцы, так и не нашли никого. Вызвали проводника с собакой. Пес добросовестно тянул поводок километра два, потом стал. Проводник беспомощно пожал плечами:

— Порошок на следах рассыпан, товарищ сержант.

— Махра, что ли?

— Нет, не наш порошок, немецкий. От него теперь мой Рекс не скоро очухается.

— Жалко. Видно, большую птицу упустили.

…Перун упал не только из хитрости, он действительно схлопотал пулю, но та, войдя в плечо, умудрилась не задеть кости. Однако, крови он потерял немало, и к исходу дня — а Григорий весь день шел, ни на минуту не останавливаясь — рана начала нестерпимо жечь, рука отекла. От погони он оторвался, но понял, что на запад идти сейчас не резон, что его караулят как раз на западных стежках-тропках. И Перун пошел на восток. За полночь пробрался к знакомому дому, постучал условным сигналом в окно. Здесь жила «файна паночка» Кристина, вдовушка, чей муж был в отряде Перуна, но погиб еще летом. Из-за Кристи и погиб: не стоило ему, плешивому, кривоногому, брать в жены такую красавицу, не стоило знакомить своего командира с ней, а потом из-за нее же бросаться на Перуна с кулаками.

Кристя на стук двери отворила, завела его в дом, с любовью своей горячей сразу полезла, а уж потом рану промывать начала.

— Подожди, подожди, радость моя. Где шкатулка, которую я тебе давал?

В шкатулке — стопка документов. Знал Перун, зачем копил их, отбирая у убитых красноармейцев и селян. Теперь вот листает, прикидывает, какой лучше ему подойдет. Пожалуй, вот этот. Красноармеец Дорошевич, демобилизованный из армии по случаю тяжелого ранения и контузии. Лицом схож, даже очень. И рана — тоже в правое плечо. Славно и то, что имя менять не придется: Григорием звали Дорошевича, Григорием Петровичем.