Александр Тамоников - Агент из подземелья

– Я понимаю… – Охман замялся, но все же решился и продолжил: – Давайте смотреть правде в глаза, штандартенфюрер. У нас совершенно нет времени. В наших структурах наблюдаются падение дисциплины и нерадивое отношение к обязанностям. Скоро все смешается. До некоторых служб мы уже не можем дозвониться, приходится отправлять посыльных, а это трата времени. Мы можем изолировать всех троих. Тогда Колдун точно прекратит работу, пусть мы и не сразу выясним его личность.

– Мне тоже приходила в голову такая мысль. – Райхенбах сухо улыбнулся. – Но пока повременим. Последите за фигурантами несколько дней. Они погоды не сделают. Нужно выявить шпиона. Поиграем с ним. В случае успеха, если удастся его прижать и заставить работать на нас, мы получим все шансы переломить военную ситуацию между Вислой и Одером. Если сами не будем вести себя как ослы. Понимаете мою мысль. Георг? Это, вообще-то, ваша работа. Нужно объяснять, что судьба войны решается не только на полях сражений?

– Я все понимаю, герр штандартенфюрер.

– Есть что-то на фигурантов, не вошедшее в личные дела?

– Не уверен, штандартенфюрер, что мы успели все собрать. У Коффмана неделю назад разболелась нижняя челюсть, на него было страшно смотреть. Я сам порекомендовал ему обратиться в зубоврачебный кабинет. Сейчас он через день посещает дантиста на улице Ригербан, проходит лечение. Похоже, заражение в десне, а он не следил за своим здоровьем. Жалуется, что потерял несколько зубов. Хорошо, что их отсутствия не видно. Ему еще целую неделю придется навещать ненавистный кабинет.

– Дантиста проверили?

– Этим занимаются люди из уголовной полиции. Надеюсь, им хватит опыта не перевернуть там все вверх дном.

– Хорошо, что еще?

– Кромберг несколько раз посещал бордель на Унгерштрассе, проводил там ночи, уходил перед рассветом. Как я говорил, он не чурается выпивки, хотя и пытается соблюдать норму. Мы закрываем на это глаза, понимаем, как пакостно на душе не только у него. С обязанностями справляется. Несколько раз по делам службы посещал Мозерский укрепрайон. Отто Беккер два дня назад навестил сестру, проживающую на улице Городских Старейшин у церкви Святого Вознесения. С семейными узами там что-то не в порядке, и все же он нанес ей визит. Мы проверили. Там действительно проживает некая Тельма Беккер, особа незамужняя, больная, недавно выписалась из лазарета Святой Терезы, где оказалась по поводу больной печени. Есть подозрение, что она страдает алкоголизмом.

– Продолжайте работу, Георг, – сказал Райхенбах. – За всеми фигурантами установить плотное наблюдение, но так, чтобы не вызвать у них подозрения. Я позвоню в Веймиц, нам выделят людей, а то у наших лица уж больно знакомые. Докладывайте мне обо всех новостях и не забывайте о дефиците времени. Дела на Восточном фронте идут не самым блестящим образом. Идите, Георг.

– Слушаюсь, штандартенфюрер!

– Подождите. – Фон Райхенбах поднял глаза, устремил на собеседника тяжелый взор. – Вы верите в нашу победу?

– В каком смысле, герр штандартенфюрер? Простите, но вы меня обескуражили. Я искренне убежден в том, что успехи Красной армии и наши неудачи – все это временное явление. Германия никогда не будет под большевиками. У нас огромные ресурсы, неиссякаемый потенциал. Вот-вот заговорит оружие возмездия, о наличии которого постоянно напоминает нам фюрер. Поднимется вся страна. Можно даже допустить, что русские войска дойдут до Одера, пусть не сразу, потеряют на пути пару-тройку армий. Но как они преодолеют Мозерский укрепрайон, растянувшийся на сорок километров? Об него сломает зубы любая армия, не только Красная. Отвечаю еще раз на ваш вопрос, штандартенфюрер. Русские в Германию не войдут.

– Вопрос был о другом, Георг. Вы верите в победу нашего оружия?

– Безусловно. – Штурмбаннфюрер невольно вытянулся. – Однако будем реалистами. Это произойдет не в текущем году. Нам следует учесть ошибки, накопить силы.

– Ладно, идите. – Райхенбах пристально смотрел на широкую спину штурмбаннфюрера, пока за ним не закрылась дверь.

А ведь вроде не дурак.

Два легковых автомобиля въехали на улицу Ундерштрабе поздним вечером. Юго-западная окраина, невысокие дома с элементами архитектурного стиля фахверк, много деревьев.

Снега в городе было немного. С основных магистралей он выдувался ветром, остальное убирали дворники. Сугробы белели лишь среди голых деревьев да у фасадов зданий, выходящих на дорогу.