Вячеслав Иванов - Перстень Луизы [litres]

Наконец они оказались в Сталинграде.

Перед молодежью открылась страшная картина: город был разрушен полностью. Остовы разбитых зданий с черными проемами окон застыли в мертвом молчании. Обломки рухнувших домов, искореженная арматура, горы битого кирпича превратили улицы в непроходимые свалки.

По городу в разных направлениях двигались колонны военных. Повсюду были развернуты медицинские пункты и госпитали. Хотя назвать их так можно было только потому, что вокруг толпилось множество раненых и туда постоянно подъезжали машины, которые подвозили и подвозили военных с различными ранениями. Кто-то из них стонал, а кто-то молча ждал своей очереди.

Мимо одного из таких госпиталей и проследовала колонна молоденьких девчат, одетых в фуфайки. На их лицах сияли улыбки, а в глазах светилась надежда на то, что они скоро смогут участвовать в восстановлении любимого Сталинграда. Их жизнерадостное настроение моментально передалось не только солдатам, которые проходили строем мимо них, но даже раненым бойцам.

Кто-то выкрикивал что-то веселое и доброе, кто-то начинал насвистывать, а некоторые махали руками, стараясь привлечь к себе внимание.

В воздухе стоял неприятный запах гари и гниения. Этот запах усиливался, когда они проходили мимо подвальных помещений. Потом девчата узнали, что это – трупный запах. Слишком много тел было погребено под развалинами…

Наконец они добрались до Бекетовки, которая пострадала меньше других районов города. Отсюда начиналось возрождение Сталинграда (только по истечении многих лет Елена узнала из литературы, что фашистское командование планировало разместить здесь свои войска на зимние квартиры).

Прошло время холодов, и весна распахнула свои объятия.

Вечерами было еще прохладно, и приходилось спать, укрывшись чем-то теплым. Но к полудню солнце припекало и заставляло снимать верхнюю одежду, которую надевали, когда шли на работу. Несмотря на тяжелый, порой изнурительный труд и усталость, настроение у большинства девушек было хорошим. Даже постоянное ощущение голода не могло его испортить!

А когда эти усталые, но всегда неунывающие и подшучивающие друг над другом, девчата возвращались с работы, даже раненые солдаты всех возрастов пытались крикнуть им вслед что-то веселое, приободрить их, пошутить, а иногда и громко и не всегда скромно оценить их внешность.

Чаще всего эти шуточки были обращены к Елене, чье обаяние заставляло утомленных военных перевоплощаться в улыбающихся «аполлонов», пытающихся обратить на себя внимание. Тонкий овал ее юного лица, большие серо-зеленые глаза, затененные ресницами редкостной длины, – без ресниц они казались бы нескромными, до того сияли безмерной молодостью и жаждой жизни! – чуть выдающийся вперед и придающий лицу выражение уверенности подбородок гордячки, стройные и крепкие ноги, высокая грудь и тонкая талия привлекали мужчин. Елена никогда не обижалась, даже если порой эти шутки носили несколько двусмысленный характер. Ведь этих, недавно побывавших в бою солдат можно было понять. Что им пришлось пережить – одному богу было известно!

Дело у Елены спорилось. Это заметил и начальник. Пожилой человек, много повидавший за свою нелегкую жизнь, легко мог отличить трудолюбивого и знающего, старающегося во все вникнуть человека от работающих спустя рукава. Ему было жаль этих девчат, которые часто болели и нуждались хоть в каком-то мало-мальском бытовом комфорте.

И когда возникла необходимость в формировании бригады по застеклению окон, он в первую очередь подумал о Елене. Туда набирали людей особенно аккуратных. Ведь стекло – один из самых страшных дефицитов. Помимо всего прочего нужно научиться работать со стеклорезом, правильно приготовлять замазку с четким подбором всех ингредиентов, виртуозно владеть стамеской при забивании гвоздей в рамы по краю стекол, учитывать множество других тонкостей.

Все это Лена умела делать – научилась, когда помогала строить землянки для родственников, бежавших от войны из разных городов страны.

После непродолжительного инструктажа начальника Елена первой приступила к остеклению восстановленного здания. Работа эта была не такой тяжелой по сравнению с той, что им приходилось выполнять ранее, но сосредоточенность и предельная аккуратность отбирали много сил. Причем нельзя было остановиться, не закончив полностью укрепления вырезанного стекла на раме, так как оно могло разбиться.