Андрей Воронин - Муму. Гладиатор

Артемин ничего не ответил. Он взял пакет, где лежали его шнурки, галстук, айфон и прочие мелочи, и открыл тяжелую дверь, отделявшую от свободы.

Этому событию предшествовало немало других. Но закончилось все счастливо для Артемина. И майор Гаврилкин ретиво перед ним извинялся.

Поначалу Артемин струхнул. Как-никак, его взяли в доме известного вора в законе с украденной иконой. Но потом, уже на пути в отделение уголовной полиции, все же решил не сдаваться.

Для того чтобы выпутаться из этой передряги, Артемину пришлось задействовать все свои связи. Адвокат, который прибыл к нему уже ночью, получил четкие инструкции, к кому обращаться, что говорить и сколько предлагать.

А тут еще к делу подключился Шельман. Артемин не особо-то рассчитывал на его помощь. Но старый лис сам проявил инициативу. Видно, он понимал, что, если подельник расколется, ему тоже будет несдобровать.

В итоге для Артемина все обошлось легким испугом. И если на первых допросах майор Гаврилкин чувствовал себя уверенно и даже корректно пробовал нажимать, то затем он как-то совсем сник и размяк.

Артемин без особого выражения повторял выдуманную им с адвокатом версию: приехал в коттедж по звонку неизвестного, который предложил спонсорскую помощь для галереи «Синхрофазотрон». Там, куда он приехал, царила пьянка и разврат. О иконе «Троица» ничего не знает и не имеет к ней никакого отношения.

Гаврилкин молча записывал эту версию и не задавал никаких лишних вопросов.

Зато Артемин как-то раз осторожно поинтересовался относительно личности этого вора в законе.

— Да никакой он не вор, — майор охотно поделился тайной следствия. — Там в коттедже какое-то кино снимали. Вот и устроили вам подставу.

Артемин слушал с огромным интересом. Примерно так себе он это все и представлял, но… хотелось узнать в подробностях.

— Так что ищите этого вора среди своих врагов, — посоветовал Гаврилкин.

— А разве его тогда не задержали? — делано удивился Артемин.

— Да нет, он сбежать умудрился. Мы даже сами не знаем как.

Информации пока было немного. Но, в принципе, кое-что прояснялось.

Поисками этого псевдо-Орлика Артемин решил заняться сразу после освобождения.

И оно не заставило себя ждать. Уголовное дело против него так и не было возбуждено из-за «отсутствия состава преступления».

Сутки в камере были мучительны не только из-за бытовых условий — непривычных для этого любителя комфорта, но в первую очередь и по причине бездействия. Зато там можно было немного отдохнуть от суеты. И вскоре выйти на свободу «с чистой совестью».

Артемин открыл дверь и с удовольствием вдохнул свежий воздух. Его «лексус» уже ждал у входа в отделение.

— Давай в ресторан, — приказал он водителю. — Или лучше сначала ванну принять?

По дороге домой он придумывал алгоритм своих дальнейших действий. Надо было срочно связаться с Шельманом. Подкорректировать курс, получить новые указания…

Впрочем, он и сам был легок на помине.

Перед автобусной остановкой усиленно голосовал какой-то мужичок в кепке. Артемин сразу его узнал. И понял, что звонить ему Шельман поостерегся. Потому и придумал новый способ выйти на связь.

— Эй, а ну притормози! — приказал водителю хозяин «лексуса». — Давай-ка подбросим пассажира. Доброе дело сделаем.

Тот удивленно ударил по тормозам. Таких добрых дел за Артеминым он никогда прежде не замечал.

Александра выехала из Москвы первым же автобусом — в полседьмого утра. В салоне, кроме нее, была только какая-то заспанная тетка. А по окнам струились капли дождя.

Она уже больше месяца добивалась положенного ей по закону свидания с мужем. Но администрация колонии постоянно находила причины ей отказать — то карантин, то нет свободных помещений… Александра отчаялась когда-нибудь снова увидеть Андрея.

Но вчера вечером — времени было уже около семи — ей вдруг позвонили и сказали, что вопрос решен положительно и завтра она может провести целый день со своим мужем — в отдельной камере, которая на зоне предусмотрена специально для таких романтических встреч.

Александра порывалась было сразу бежать на вокзал. Но выяснилось, что никаких рейсов до Владимира в этот день уже не было. И пришлось отложить отъезд до утра.

Ей очень хотелось взять с собой малютку: как-никак, Андрей ее видел только на фотографии. Но администрация колонии была непреклонной: новорожденных детей в эти казенные стены не допускали.