Андрей Воронин - Комбат. Исходный код денег

– Вот теперь, дружок, мы с тобой будем говорить до того момента, пока ты мне все не расскажешь.

– Что тебе надо? – угрюмо спросил мужчина.

– Для начала – как тебя зовут?

– Сом.

– Сом – это кличка, а я спросил про имя.

– Не помню уже.

– Ладно, на первый раз прощаю. На кого работаешь, Сом?

– Да я в жизни не работал, – дерзко ухмыльнулся пленник.

– И снова прощу, даже подскажу. Ты работаешь на Игоря Григорьева.

– Григорьева? Впервые слышу. – Ответ бандита прозвучал вполне искренне, но Комбат вполне резонно ему не поверил – мужчина мог быть хорошим актером.

Борис достал из кармана нож, выщелкнул наточенное до бритвенной остроты лезвие. Бандит ощутил прикосновение холодной стали чуть выше виска.

– Ты что собираешься делать? – испуг в его голосе тоже был абсолютно неподдельный.

– Правду искать. Как говорится, нетрадиционными методами. Вы, бандиты убогие, думаете, что если умеете утюг разогреть да паяльник бизнесмену в зад воткнуть, то знаете о пытках все. Ошибаетесь! Я в Афгане воевал, знаю, как духи из людей вытягивают все до последнего слова. Они же азиаты, в них коварство и зверство впитываются с молоком матери. И мне от них довелось кое-что перенять. Думаешь, скальпы одни индейцы снимали? Ничего подобного! Афганцы тоже уважали это занятие. Вот так аккуратно круговой надрез делаешь, кожу осторожно снимаешь, и остается у человека на голове тоненький слой мяса с оголенными нервами. Их не то что пальцем тронуть, даже если плюнуть – больно, даже капли дождя кажутся из раскаленной ртути. Скажу по секрету, обычно человеческое сердце этой постоянной боли не выдерживает, рвется к чертовой матери. Но я не буду снимать тебе скальп за один присест, сделаю это постепенно, чтобы ты все хорошенько прочувствовал, чтобы память твоя как следует освежилась.

Комбат чуть провел ножом, и тут же Сом испуганно воскликнул:

– Хватит-хватит, я тебе верю!

– Ну и что с того? Твоя забота, чтобы я тебе поверил, – хладнокровно парировал Борис, однако рука его замерла.

Бандит решил сохранить возможность для маневра:

– Спрашивай, что тебе надо?

– Прежде всего я хочу знать, кто конкретно убил Юрия Орехова?

– Я не знаю, – в голосе бандита чувствовалась растерянность. – Нам такого не заказывали.

– И автосервис не вы сожгли?

– А-а-а! – догадался Сом и, похоже, обрадовался этому факту. – Только нам заказали сжечь новую тачку, «феррари», а охранник погиб случайно. Мы его плохо связали, он освободился, и Хлам, придурок, уложил его из пистолета.

– Кто такой Хлам?

– Мой напарник.

– Это вместе с ним вы убивали Сквознякова?

– Да.

– Зачем вы вздумали глумиться над телом?

– Мы не глумились, хозяин велел принести сердце в доказательство того, что мы его на самом деле убили, а не отпустили на все четыре стороны.

– Как зовут хозяина?

– Игорь. Игорь Новиков.

– Ты уверен?

– Зуб даю.

– Нужны мне твои трухлявые пеньки. Ладно, поверю.

Скорее всего, Сом говорил правду. Зачем ему скрывать фамилию хозяина, если он раскололся в самом главном – убийствах. А Новиковым Григорьев стал после бегства. Не мог же он жить под своей прежней фамилией, которая фигурировала в милицейских ориентировках. Тогда бы он оставался на свободе до первой серьезной проверки документов.

– Где живет твой хозяин?

– За городом, в коттедже.

– С кем он там?

– Один, – как-то слишком поспешно ответил Сом, и Комбат зафиксировал, отложил эту деталь в памяти.

Голова трещала после вчерашнего, и, привычный к состоянию похмелья, Звонцов подумал с мрачным юмором:

– Зато на моей роже будет видна неподдельная боль.

Он собирался на похороны Ефимова. Алексей не испытывал глубокой скорби по убитому другу. В последнее время он разошелся с Виктором и Олегом. Эти мазурики нашли свое место в жизни, они хватали все, что плохо лежало и могло им пригодиться, и с брезгливостью относились к Звонцову, плохо одетому и регулярно пахнущему перегаром. Они-то были одеты в приличные костюмчики, пахли дорогим парфюмом и выпивали умеренно, для поддержки компании и хорошего настроения. Вот только напакостили они при своей благообразной внешности куда больше, чем сотня конченых алкашей.

Около дома Ефимова стояло четырнадцать – Звонцов точно пересчитал – дорогих иномарок, и в доме народу было немного. Не сумел Виктор за свою самостоятельную жизнь завести хороших друзей, в последний путь его пришли проводить в основном сослуживцы.