Андрей Воронин - Банда возвращается

Министр обороны с лицом бурачного цвета грузно поднимался из-за стола:

— Да пошло оно все на хрен!..

Эта громыхнувшая невозможная фраза просто-таки оглушила присутствующих.

Ни слова больше не говоря, бывший Министр обороны страны прошел к дверям и покинул помещение.

— Ну что ж, — с напряженным лицом сказал Президент. — По крайней мере, определенная позиция.

Пресс-службе немедленно провести брифинг и объявить об отставке Министра обороны, несогласного с курсом Президента на мирное урегулирование конфликта в Чечне.

Пресс-секретарь скрылся за дверью.

После грянувшего грома обстановка в комнате несколько разрядилась. Жертвенный козел сам прыгнул в пропасть, не желая двухнедельной оттяжки, согласно ультиматуму, который предъявил ему Президент.

— Четвертое, — привлек внимание высших сановников Президент. — Во второй половине апреля я убываю в предвыборное турне по стране, начиная с Ярославля. Службе безопасности согласовать со штабом избирательной кампании график поездки и обеспечить комплекс охранных мер. Это же касается ФСБ и МВД.

В помещении стояла такая тишина, что, как говорится, можно было муху услышать.

— Пятое: администрации согласовать с Лужковым программу празднеств, посвященных подписанию второго апреля договора о содружестве с Белоруссией.

Глава администрации осмелился произнести:

— Это практически уже готово.

— Хорошо, — Президент тяжело посмотрел на генерала Кожинова. — Что с делом Смоленцева?

Генерал побагровел, как обыкновенно багровел, делая доклад Президенту:

— Практически все доказательства вины Глушко есть: и мотивы, и улики. Сугубо уголовная, можно сказать, история. Личность преступника соответствующая — наркоман, мошенник, гомосексуалист…

У Президента дрогнула бровь:

— Как такой человек мог работать в избирательной команде?

— Талантлив.

— Это мы с вами понимаем и все сидящие за этим столом, а как вы людям это объясните?

Генерал Кожинов насупился:

— Значит, не надо нажимать на эти обстоятельства; следует как-то смягчить их, может быть, провести глубокую психиатрическую экспертизу…

— Проведите. И вообще, осторожно с этой историей, никаких уотергейтов в Кремле. Повремените с оглаской, пусть это дело немного остынет. Отставка Министра обороны отвлечет публику от убийства. Мы и из отрицательного — из отставки то есть — должны извлекать какую-то пользу.

Иначе трудно будет удержаться… А отрицательного, посмотрите, сколько угодно. У нас много врагов… Выпускайте строго дозированные порции информации, чтобы ощущалась постоянная работа следствия — и только.

— Я понял, — кивнул Кожинов.

— И последнее, — снова зависла пауза, во время которой все поняли, что гроза еще не миновала. — Прекратить снюхиваться с коммунистами. Крупнейшие промышленники сейчас готовят документ, где призывают меня установить гражданский мир и поделить власть с Зюгановым, пустить коммунистов в федеральное правительство. Такой вариант очень усложнит обстановку. Может заглохнуть всякая деятельность на ниве реформ… Я не рекомендую вам выходить ко мне с подобными предложениями. Мы должны победить их на выборах. У меня нет иного выхода.

Какие будут мнения?

Президент медленно обвел взглядом присутствующих.

И встретил только застывшие маски лиц.

— Есть мнение идти и выполнять, — подал голос председатель ФСБ.

На том и разошлись.

Виктория Макарова, 9 часов утра, 25 марта 1996 года, ресторан второго этажа гостиницы «Россия».

Виктория поднялась на второй этаж и прошла в сторону ресторана длинным коридором с бордовыми ковровыми дорожками.

Встреча была назначена на время завтрака Семена Ивановича в этом ресторане. Виктория по пути с интересом осматривалась вокруг — да, она давно здесь не бывала. Кажется, в последний раз — когда состояла в охране лично Принцессы…

Ресторанов в этой крупнейшей гостинице было четыре, не считая кафе-закусочных на каждом этаже в каждом блоке. Целая кулинарная индустрия.

Не ошибиться бы в поисках нужного ресторана. Виктория обеспокоенно взглянула на часы… Не упускала она случая взглянуть на себя и в зеркала, мимо которых проходила.

Липкин сидел за столиком с меню в руках. Строгий серый костюм благородного пошива, галстук в тон, внимательное выражение лица…

Виктория остановилась рядом.

— Вы ко мне? — спросил он, будто находился в служебном кабинете.

Девушка тихонько, дабы не смущать присутствующих, представилась: