Андрей Воронин - Банда возвращается

Когда за Кожиновым закрылась дверь, оставшиеся с минуту стояли в молчании. Девушка — то бишь лейтенант Макарова — сосредоточенно просматривала свои записи в блокноте; Репека прислонился спиной к кафельной стене и, судя по мелькнувшему мечтательному выражению на лице, думал о чем-то постороннем; Секретарь Совета безопасности все еще раздраженно смотрел в ту сторону, куда ушел Кожинов… Или внимание его привлекала дверь?

Александр несколько секунд прощупывал Секретаря взглядом:

«Красивый дядя! Благородные черты; приятная — украшающая — седина. Волевое лицо… Такие всегда при власти, даже если не обладают никакими способностями, даже если совершенно бездарны; таких тянет внешность — представительная, впечатляющая, запоминающаяся; такие при необходимости могут нравиться… Да, они всегда будут при власти, — хоть маленькой, но при ней.

Как при кормушке… А у Секретаря Совета безопасности власть большая».

Бондарович отвернулся. Он устал, он был раздражен.

И переносил свое раздражение на всех, кто оказывался рядом. Давно пора было взять себя в руки…

— Послушай, майор, — Поливода решил за неимением лучшего воспользоваться тем, что есть. — Как у члена следственной бригады у тебя имеются определенные права…

Бондарович наконец взял себя в руки. Он повернулся к Секретарю всем корпусом и едва не щелкнул каблуками:

— Так точно, товарищ генерал-полковник.

Секретарь Совета безопасности слегка удивился неожиданному переходу майора к уставным отношениям. Однако Бондарович твердо смотрел ему в переносицу, выражая всем своим видом полную лояльность.

Поливода подошел ближе:

— Генерал Кожинов, кажется, считает это происшествие внутренним делом Кремля и не собирается никого подпускать к нему на пушечный выстрел.

Александр вскинул брови, но ничего не сказал.

Секретарь Совета безопасности продолжал каким-то вкрадчивым голосом:

— Однако в условиях чеченского конфликта и приближающихся выборов этот случай подрывает престиж Президента и становится вопросом поистине национальной безопасности, — Секретарь сделал значительную паузу, за время которой майор мог осознать всю меру своей ответственности и оказанного ему доверия. — Поэтому я вменяю вам в обязанность ежедневно два раза, или даже чаще — по мере необходимости — докладывать мне о результатах вашей работы. В этом случае я смогу оказать вам — специалисту, бесспорно, опытному и инициативному — оперативную поддержку.

Банда мысленно чертыхнулся; этого ему еще не хватало:

— Следственная бригада, товарищ генерал-полковник, в интересах дела работает независимо от кого-либо, о результатах своей деятельности докладывает только непосредственному начальству и не имеет права разглашать кому бы то ни было следственные секреты. Господин Президент объявил о своем непосредственном контроле за действиями бригады, поэтому вам следует решать вопрос о вашем регулярном информировании через генерала Щербакова, или через председателя ФСБ, или через Президента, — все это Бондарович оттарабанил на одном дыхании и снова уставился в переносицу Поливоде.

Тот побледнел и покачнулся.

— Ваньку валяешь, майор? Ты часом не собрался стать капитаном? — Секретарь с силой хлопнул дверью.

Бондарович остался с двумя разнополыми лейтенантами. Он устало подошел к креслу и уселся в него, закурил.

Его примеру никто не последовал.

Александр подумал: что-что, а остаться незамеченным высоким начальством ему не удалось. Он усмехнулся этой мысли.

— Похоже, я произвел на дедушек не слишком благоприятное впечатление, — сказал он, глядя на девушку.

Банда уже заметил, как она хороша. И успел подумать, что от такой красотки на такой службе, должно быть, не очень-то много проку; впрочем, генералу Кожинову видней… А может, у девочки протеже… Еще Александр заметил, что девушка не почувствовала себя неуверенно под его пристальным изучающим взглядом, — она неплохо владела собой.

Посмотрела на него с прохладцей — как на человека, напрочь лишенного чувства такта:

— Руководителем объединенной следственной группы по делу об убийстве Виктора Смоленцева назначен распоряжением Президента Наум Степанович Кожинов, с которым вы говорили, — размеренно сообщила она.

— Я понял, — сидя в удобном кресле. Банда все еще оглядывал девушку.

— Поняли до того, как спросили, — утвердительно произнесла Виктория. — Остается непонятным: какого эффекта вы добивались?