Андрей Воронин - Банда возвращается

— Разрабатываются и эти две, и другие версии. Понятно, что тщательно спланированная провокация может маскироваться под случайность, и выявить это через два с половиной часа после совершения преступления не представляется возможным. Подробности объективной картины на данную минуту лучше известны службе безопасности, — он уступил эфир полковнику Карпику.

«Пинг-понг, — подумал Бондарович. — Надо выезжать, бездарно теряю время».

Но продолжал сидеть.

Спокойно откашлявшись, полковник Карпик уверенным тоном изложил обстоятельства:

— Нам удалось с достаточно большой точностью локализовать время происшествия: от семнадцати тридцати пяти до семнадцати пятидесяти. В это время в здании находилось определенное — четко зафиксированное — количество людей, — последовала пауза, послышался шелест бумаг. — Еще не готовы данные судмедэкспертизы, поэтому нельзя с уверенностью говорить о причине смерти, однако результаты первичного осмотра говорят о насильственном характере смерти. При этом не было применено огнестрельное, режущее или колющее оружие. Речь идет, по-видимому, о травме головы, есть и иные повреждения… Завтра мы будем знать больше…

— Газета «Сегодня». Находился ли в это время в здании Президент?..

Александр слегка наморщил лоб — интересный вопрос.

В дверях снова показался посыльный, не удосужившись на этот раз даже постучаться:

— Товарищ майор, снова звонил генерал Щербаков.

Бондарович поднял глаза и понимающе усмехнулся:

— Приласкал тебя?

Парень мялся с ноги на ногу:

— Дежурного офицера…

— Считай, тебе повезло.

— Генерал отменил распоряжение ехать в Управление и приказал немедленно позвонить ему в кабинет. Он дал на это…

Александр кивнул:

— Знаю, тридцать секунд, или у всех погоны полетят.

— Так точно.

Банда выключил радио и пошел в сторону дежурки.

Железные двери с зарешеченными окошками раскрылись сразу же на подходе; видно, посыльный нагнал страху на «попкарей».

В дежурке с бледным лейтенантом Бондарович сразу набрал номер начальника Службы:

— Майор Бондарович, — доложился он.

Тон генерала не обещал ничего хорошего:

— Почему сразу не выполняете мои распоряжения?!

— Дослушивал «объективку» по убийству Смоленцева, товарищ генерал, ее дает сейчас полковник Карпик, — ровным тоном доложил Александр.

— Слышу. Правильно сделал, — после секундной паузы решил генерал, как будто не устраивал только что грандиозный разнос всем и вся. — Что думаешь, майор, по этому поводу? Свежие впечатления — это очень важно…

Майор указал дежурному глазами на выход, и тот немедленно исчез за дверью, хотя это категорически было запрещено внутренними правилами.

Оставшись один в дежурке, Бондарович в трубку сказал:

— Думаю, что не хотелось бы попасть в эту мясорубку. Дело хуже Листьева.

— Тоже правильно, — генерал, кажется, усмехнулся. — Сейчас без промедления садись в машину и подъезжай к Кремлю с Каменного моста.

— Есть подъезжать… — плечи у Александра опустились; он не ошибся в прогнозах относительно собственной персоны.

— Временный пропуск на тебя уже заготовлен, и тебя будут встречать люди из охраны. Жду приблизительно через час короткий доклад.

Банда с досадой скривился, однако возражать начальству не стал:

— Разрешите спросить, Виктор Семенович, кто из следственной группы там уже работает?

— Хрен там работает, а не объединенная следственная группа! — хмуро заявил генерал. — Мне сообщили обо всем двадцать минут назад. И надавили — будь здоров!

Вот сижу, слушаю брифинг и получаю по радио информацию. На месте преступления будем работать только ты и я.

А остальной состав следственной группы с нашей стороны будет разрабатывать внешние связи Смоленцева: политические, денежные и интимные интересы, — генерал тяжело вздохнул. — Все, выдвигайся, больше у меня информации нет. Присмотрись там, — как-то неуверенно добавил он и закончил:

— Да что тебя учить…

Послышались короткие гудки, и Бондарович положил трубку.

Садясь в машину, выезжая на проспект и включая радио, Александр повел внутренний разговор со своим начальником; Александр время от времени моделировал такие разговоры; это очень помогало ему анализировать непростые ситуации — типа той, что сложилась сейчас; но не со всеми он мог вести мысленный диалог — для этого требовалось, как минимум, уважать собеседника:

— А что ж вы, Виктор Семенович, сами не поехали в Кремль? Чай, генеральские лампасы произвели бы там больше впечатления, чем майорская звезда.