Александр Тамоников - Конец крымской орды [litres]

– Значит, в начале июня орда двинется на Русь?

– Да, где-то так.

– А каким путем?

– Это уже не тайна. Девлет до того заважничал, что вслух объявил – орда пойдет от Перекопа на Тулу по Муравскому шляху. Часть войска сократит путь Изюмским. Обходить русскую рать на этот раз хан не намерен. Не видит смысла. Этот пес уверен в том, что мы не сможем дать ему достойный отпор. Думаю, не так уж он и ошибается. Я посмотрел на передовой полк, поговорил с третьим воеводой, князем Михаилом Лыковым. Оказывается, в полку всего четыре с половиной тысячи ратников. Это с казаками, рязанскими, смоленскими и епифанскими стрельцами да малой плавной ратью вятичей. Слыхал я, Иван Васильевич смотр войска проводил. В нем оказалось всего двадцать тысяч ратников. Так это?

Бордак кивнул.

– Так, но это лишь пять полков. У царя в запасе есть еще войска.

– Много?

– Это знает только он. Главный воевода боярин Воротынский говорил о десяти тысячах из западных крепостей и таком же числе служилых татар. Кроме того, на засечной черте, в станицах и сторожах еще тысяч двадцать наберется.

– Станицы и сторожи в полки не собьешь, у них забота другая, и растянуты они на всю засечную черту. К селениям своим привязаны, к семьям. Что ни говори, а спасать их сторожа наперво будут. Войско из крепостей – это уже дело. Но опять-таки мало этих сил. Если бы царь вывел из Ливонии хотя бы тысяч двадцать.

– Он лучше нас с тобой знает, что делает.

– Покоя нет от мыслей о том, что дальше будет. Сегодня нам проигрывать нельзя. Не только Москву, всю Русь потеряем.

Бордак повысил голос:

– Я не узнаю тебя, Осип. Почему малодушничаешь? Ты? Отчаянный, храбрый воин.

– Да не малодушничаю я, Михайло. На душе беспокойно.

– Не у тебя одного. Однако в этом году все мы знаем цену поражения. Как и победы. В этом та сила, тот боевой дух, которого нет у крымчаков. Слишком уж зазнался Девлет. Зря он русскую рать ни во что не ставит. Уверен, это его и погубит.

– Эх, Михайло, мне бы твою уверенность.

– А ты верь, Осип. Русь под крымчаками не будет. Разобьем басурман проклятых.

Тугай улыбнулся.

– А ты все такой же. Это хорошо. Но положение, Михайло, тяжкое.

– Это мне известно. А почему, скажи, царь ставку свою в Новгород перенес?

– Не слыхал о том.

– Там он и казна царская. А Новгород государь выбрал, потому как оттуда может управлять войсками и у Москвы, и в Ливонии. Коли дела тут пойдут худо, будь уверен, Иван Васильевич все войска снимет с запада и пошлет на крымчаков.

– Но тогда поляки в спину ударят.

– Покуда они разворачиваться будут, побьем крымчаков, а там и поляков с литвинами встретим.

– Ладно. Что будет, одному Господу известно. Позавтракаешь со мной?

– Ты никак уезжать собираешься?

– Да, да только теперь не знаю куда. О том мне князь Хованский сказать должен.

– Ну коли ты из Крыма ушел, то по своим землям и до Москвы, и до Новгорода доберешься.

– Это так. А завтракать-то будешь?

– Конечно.

– Тогда пошли в храм, помолимся, заглянем в столовую, потом отправимся к воеводе передового полка.

После молитвы и трапезы Тугай предстал перед Хованским. Тот велел ему идти в Серпухов к главному воеводе Михаилу Ивановичу Воротынскому.

Бордак проводил друга до моста чрез овраг. Там они и расстались.

После этого первый воевода передового полка позвал Михайло к себе.

Бордак поспешил во дворец.

Там его ждали все воеводы передового полка.

– Мы посоветовались, решили не дожидаться, покуда Девлет поведет свою орду на Русь, и еще больше укрепить береговую засечную черту, – сказал Хованский. – Твоя дружина будет пополнена еще тремя десятками, начало над которыми я возлагаю на князя Парфенова. Он должен будет вывести их к Колчину броду и закрыть его. Тебе же, Михайло Алексеевич, с прежними силами предстоит выйти в Ванькино и держать Рудов перелаз. Для возведения укреплений, засек, валов, тынов привлечь местных жителей, из них же создать отряды обороны перелаза и брода. При надобности к вам быстро подойдет полк князя Хворостинина. Однако главный удар, если татары нанесут таковой, придется отражать дружинам и ополчению. Надо убрать из селений баб, стариков, детей. Пусть об этом позаботятся станичные головы. Это их дело.

– Но, князь, крымчаки наверняка двинутся поначалу к Серпуховской переправе и к Сенькину броду. Только там они могут перелезть через Оку большой ратью, переправить обозы, – проговорил Бордак.

– О Серпуховском перелазе не беспокойся, его есть кому защитить. А Сенькин брод прикрывают сотни полка князя Ивана Петровича Шуйского.