Александр Тамоников - Конец крымской орды [litres]

– Ты сказал «сотни». Почему не весь полк?

– Не те вопросы задаешь, Михайло Алексеевич. Ты уж извини. Я, конечно, уважаю твой опыт, заслуги в освобождении наших полонян. Мне известно, сколь благодарен тебе государь за работу в Крыму, но давай так. Каждый делает то, что ему наказано. Коли я поставлен первым воеводой передового полка, а особая дружина ему придана, то изволь подчиняться и не обсуждать мои наказы. Что тебе надо знать, то узнаешь. Сейчас твое и князя Парфенова дело – собрать вторую дружину и уйти к названным селениям, где немедля начать работать по усилению обороны засечной черты от Сенькина до Колчина брода. Но к Сенькину не выходи.

– А коли крымчаки повалят на Сенькин брод, не выйдя к Колчину и Рудову перелазу? Тогда нам идти на помощь князю Шуйскому?

– Нет. Стоять там, где будете. А насчет безделья не беспокойся. Крымчаки вам этого не позволят. С ходу перелезть через Сенькин брод им не удастся. Еще есть о чем спросить?

– Есть, князь. От Колчинки и Ванькино мы закрываем переправы. Кто поможет ополчению в Ступне и будет держать берег ниже Сенькина брода?

Хованский вздохнул и ответил:

– Ополчению Ступни поможет Дмитрий Хворостинин, у которого две с лишним тысячи ратников. Берег ниже Сенькина брода будет перекрывать полк Ивана Шуйского. У него людей поболее, чем у нас.

– Добро, князь, я все уразумел. Кто передаст нам три десятка?

– Они уже в поле, у реки. Завтра с утра тебе следует вывести особую дружину, забрать вторую и единым отрядом идти до Колчинки. Сколько верст от нее до Ванькино?

– Восемь.

– А от Ванькино до Сенькина брода?

– Десять.

– Значит, двум дружинам с ополчением надо перекрыть броды и выставить заслоны у перелазов и селений. У меня все.

– Ясно. Дозволь идти?

– Ступай, боярин, и крепко помни мой наказ. Ни один крымчак не должен перелезть через Оку на том участке, за который отвечаете ты и князь Парфенов.

– Да, я понял.

– Ты, Михайло Алексеевич, у себя будешь? – спросил Хворостинин.

– Десятников соберу, объясню задание, потом с князем Парфеновым у себя либо у него.

– Я подойду.

– Тебе, князь, всегда рады.

Бордак спустился во двор, увидел Парфенова и сказал:

– Рад за тебя, Василий Игнатьевич. Мы теперь оба первые воеводы.

– Как это?

– Потом объясню. Позови-ка десятников.

– Сюда? Может, в дом зайдем?

– Я уже насиделся во дворце. Сюда позови.

– Добро. А чего во дворце-то?

– Задание нам с тобой первый воевода князь Андрей Петрович Хованский определил.

– Тут, при полку?

– Все скажу, но не сейчас.

– Лады.

Парфенов позвал десятников. Подошли Лука Огнев, Фома Рубач и Яков Грудин.

Бордак объяснил им суть полученного задания и поручил подготовить людей к выходу на Оку.

Наказ десятники восприняли спокойно, как должное.

После друзья прошли в покои Парфенова.

Туда явился и князь Хворостинин, присел на лавку, оглядел воевод и спросил:

– Ну и что? Теперь все прояснилось?

Бордак покачал головой и ответил:

– Прояснилось лишь то, Дмитрий Иванович, что дружина зря шла сюда, в Калугу. Если князь Хованский имел наказ отправить ее обратно к Колчинке и Ванькино, то мог и гонца прислать в ту же Ступню или село. А с ними и три десятка. А так мы только зазря шли сюда. Два дневных перехода, ночные стоянки под открытым небом. Для чего? Не пойму.

– Все объясняется просто. Решение по дружине принял не Хованский, а боярин Воротынский, командующий всем войском. Это не был прямой наказ. Просто Михаил Иванович посчитал это нужным, а князь Хованский, дабы не попасть впросак, повелел отправить дружину на прикрытие Стенькиного брода. Вот так. Десятки, переданные под начало Василия Игнатьевича, оповещены. С утра они будут ожидать вас у дороги, по которой вы двинетесь.

– Что хоть за десятки? – спросил Парфенов.

– Мои. Опричники крепкие, опытные, от врага не бегают, обучены сабельному бою, стрельбе из луков и пищалей. Мои люди готовят для вас дополнительный обоз. Я наказал передать в дружины тридцать пищалей, десять бочонков пороха и пуль. Десятники не раз водили отряды на татар, между собой имеют полное согласие.

– Пищали – это хорошо, – заявил Бордак. – Они лишними не будут. Нам бы еще пушек, Дмитрий Иванович.

Хворостинин улыбнулся.

– Я знал, что ты их попросишь. Будет вам и десять полевых пушек.

– Вот за это большое спасибо тебе, князь! Пушки – это не луки и даже не пищали. Крымчаки очень их опасаются и стараются обходить. А они с прислугой?