Александр Тамоников - Конец крымской орды [litres]

– Отстроился уже?

– Как все.

– Ну пойдем. Государь еще третьего дня ждал тебя.

Скуратов завел дьяка в потайную залу дворца. Там никого не было.

– Жди, Никита Андреевич, государь выйдет к тебе, – сказал Малюта.

Дьяк расстегнул рубаху, присел на лавку.

– Испить бы воды, Григорий Лукьянович?

– Это можно. Погоди.

Скуратов окликнул стражника, который стоял в проходе за углом, велел принести чашу с водой. Как дьяк напился, Малюта забрал посудину и покинул залу.

Дьяк устроился поудобнее. Он не знал, сколько ему придется ждать.

Совсем скоро дверь открылась. В комнату шагнул царь и прошел к лавке.

Дьяк поднялся, прижал руку к сердцу, поклонился.

– Доброго здравия тебе, государь.

– И тебе, Никита. Садись, рассказывай. Я долго и с нетерпением ждал твоего возвращения. Опасался, что сгинешь ты в Речи Посполитой.

Дьяк улыбнулся.

– Как видишь, не сгинул, вернулся.

– Вот и хорошо. Говори, Никита. – Царь сел в деревянное кресло, похожее на трон, отставил в сторону посох.

Дьяк выдохнул и начал речь:

– Добрался я до польских земель без помех. Оделся монахом. Их повсюду сейчас много, переходят из обители в обитель. До того на Москве грамоту отпускную сделал, все чин по чину, с печатью. В общем, миновал Новгород, Псков и оказался в порубежном местечке Хланово. Дальний родственник Семен Убарь встретил меня радушно, приютил на время. На второй день в деревню явился польский купец Ян Гликус. Наши люди потрудились на славу, все заранее обговорили с поляками. Гликус сказал, чтобы перебирался я под видом его человека к Кракову. Но не в сам город, а не доходя верст пяти, в деревушку Бержин, что у местечка Забра на берегу Вислы.

– А не опасно было тебе, чужаку, идти в польскую деревню?

– Так она брошенная, эта деревня. Едва ли не все ее дома ранее стояли у самого обрыва реки. Когда случился оползень, они и ушли в воду вместе с жителями. Вот и бросили это гиблое место поляки, да построили местечко Забра. Там и поселились те, кто в живых остался. Так что я зашел в Бержин спокойно, по дороге. Не опасно то было, государь.

Иван Васильевич кивнул.

– Продолжай!

– В деревушке той по левой стороне три избы. Одна почти целая. В ней обустроился, прибрался, печь не растапливал, дабы дыма из местечка не видели, питался всухомятку. Да мне это не впервой. Пан Левский объявился третьей ночью, вернее, поздним вечером, по реке.

Иван Грозный усмехнулся.

– Вот что значит корысть. За золото и ближний к самому королю магнат, человек далеко не бедный, в какую-то заброшенную деревушку поперся.

– Это так, государь. Жадный он, пан Левский.

– Это ладно. Что дальше?

– Я постоянно смотрел за округой, рекой, заметил небольшое судно. Пан один в деревушку зашел. Я к нему. Грамоту тайную показал, провел в избу. Он все нос морщил, запах там не дворцовый. Сели мы на лавки и повели разговор. Я спросил, как ты и велел, что будет делать король, если русский царь выведет часть войск из Ливонии. Он посмотрел на меня как на дурачка или шута, засмеялся и заявил: «Неужто царь сам не ведает, что Сигизмунд станет делать? Наши войска тут же займут крепости и земли, оставленные русскими. А коли много войск заберет царь, то пойдут освобождать и другие». Я ему: «А что король будет делать, если в новой войне русские и крымчаки не перебьют друг друга, а победит малой кровью одна из сторон?»

– И что он ответил?

– Задумался, потом сказал: «А какая Сигизмунду разница, победят ли русские или крымчаки? Все одно силы и тех, и этих станут меньшими». Я ему: «Это еще как знать. Если крымчаки победят и захватят Русь, то ее земли займут и османы, и ногаи, и черкесы, и казанцы с астраханцами. Но уже под началом султана Великой Порты. Он соберет огромную орду. Уверен ли Сигизмунд Второй Август в том, что она не двинется поначалу на Литву, а потом и на Польшу?» Пан Левский промолчал. Я с другого края зашел: «А думает ли король, что случится, если победит русский царь? Ведь тогда ему ничего не останется, как вернуть крепости и земли, оставленные им. А это война, причем уже не только в Ливонии. В отместку за коварство короля русский царь может так же, как и орда, собрать огромное войско, пойти дальше на запад и завоевать Литву и Польшу». Левский тут спросил: «Чего ты хочешь?». Я ответил: «Сам я ничего не хочу. Царь предостерегает короля, чтобы тот не делал необдуманных шагов. Царю надо отвести часть войска на прикрытие Москвы и для разгрома орды Девлет-Гирея, при этом быть уверенным в том, что поляки не ударят в спину. За это он сам отдаст те крепости и земли, о которых наши послы договорятся».