Александр Тамоников - Конец крымской орды [litres]

– Сколько я должен тебе, баба Малуша?

– Да чего дашь, того и хватит.

Бордак достал горсть серебра.

– Держи.

Бабка удивилась.

– Так много? Я никогда в руках не держала столько денег.

– Бери. Поправится жена, еще дам.

– Храни вас Господь. Пора мне до дому.

– Погоди, я распоряжусь. – Бордак крикнул в окно: – Герасим!

– Да, боярин?

– Повозку для знахарки!

– Угу, сделаю. А что с боярыней?

– Будет жить и скоро выздоровеет.

– Слава Богу! Я мигом, Михайло Алексеевич.

Герасим нашел повозку, и знахарка уехала в соседнюю деревню.

Бордак хотел зайти в опочивальню, но оттуда вышла Олеся и сказала:

– Ой, боярин, а не надо бы.

– Почему?

– Я дала боярыне сонного зелья, она уснула.

– Ну и пусть спит. – Бордак вышел во двор.

К нему подошел Герасим.

– Марфа поинтересовалась, боярин, что и когда есть будешь.

– Потом. Ты мне, Герасим, скажи, где живет повитуха.

– Ты чего это задумал, Михайло Алексеевич?

– Ничего особенного, Герасим. Хочу спросить бабку, почему так с Аленой и ребятенком вышло.

– Ой не надо, боярин.

– Надо. Веди к ней.

– Может?..

Бордак прервал холопа:

– Веди, сказал!

Тот вздохнул.

– Чего вести-то? Второй двор справа, покосившаяся изба с палисадником, заросшим бурьяном.

– Веди!

– Слушаюсь.

Они дошли до перекошенной старой избы.

– Будь тут, – наказал Бордак холопу и ногой выбил калитку, которая держалась на поржавевшем обруче.

Он прошагал по тропе до крыльца, доски которого заскрипели под ним, открыл дверь, прошел в сени, из них в комнату, увешанную разными сухими травами.

Бабка в праздничной одежде сидела на скамье посреди комнаты.

– Пришел, боярин? Я ждала тебя. И в церкви была, и в бане помылась, и оделась во все новое. Делай то, что задумал.

Бордак смутился.

– Я пришел говорить с тобой.

– Знамо дело, поначалу говорить, а потом покарать за то, в чем вины моей нет.

– Ты мне зубы не заговаривай, старая. Прежде ты нас уверяла, что ребенок народится живым и здоровым, а вышло вон что. Да еще и роды эти едва в могилу не свели саму мать. Почему так получилось? Я тебя слушаю.

– Слушай. Только поймешь ли? Но ладно. Чему быть того не миновать. У Алены все шло неплохо. Наступило время рожать. Плод пошел не так, как надо. Застрял. Тут уж мне следовало решать, кого спасать, ребенка или роженицу. Я решилась выручать бабу, потому как если и не сможет далее родить, то сын у нее уже есть, да и младенец сгинул бы без мамки. А так, даст Бог, еще родит. Спасла я жену твою, а плод… сам знаешь. Теперь решай, виновата я или нет.

Бордак вздохнул и спросил:

– У тебя такие случаи уже были?

– Был один раз, давно. Тогда мне не удалось спасти ни мать, ни плод.

– Ты уверена, что все сделала правильно?

– Мне ведь седьмой десяток. – Повитуха вытянула ладони. – Через эти руки сотни детишек прошли. Почитай, в округе у всех баб роды принимала.

– Но почему с Аленой вот так вышло?

– Это только Господь знает. Ты не тяни время боярин, казни либо уходи. Устала я, мочи нет.

Михайло резко развернулся, вышел из избы и со двора.

Герасим настороженно посмотрел на него.

– Что, Михайло Алексеевич?..

– Ничего.

– Неужто прибил повитуху?

– Хотел, но не виновата она. Господь послал нам с Аленой испытание.

Герасим кивнул.

– Вот и правильно, вот и хорошо. Зачем кровь лишнюю лить, когда много и без того? Еще найдутся те ироды, которым следует головы срубать.

– Ты о ком?

– Вестимо о ком. Работники, которые с Москвы приезжали к бабам своим, говорили, что Девлет-Гирей следующей весной опять к нам заявится. Мало ему, собаке, того, что он уже натворил. Или, может, это пустые слухи?

– Не слухи, Герасим. Быть к лету войне.

– Большей, чем была?

– Большей. Ладно, идем на подворье.

Они прошли на край села.

Бордак узнал, что Алена еще спала, сходил в церковь, помолился, поужинал.

Тут и Парфенов подъехал, соскочил с коня, прошел в дом, сел на лавку напротив друга и спросил:

– Как тут, Михайло?

– Ну уж не до праздника.

– Это понятно.

Объявилась стряпуха князя Варвара, спросила, подать ли кушанья князю.

Парфенов отказался, сослался на то, что плотно перекусил на Москве.

Марфа убрала за Бордаком.

Вельможи вышли на берег реки. Вечер выдался погожим, теплым.

– Ты надолго сюда, Василь?

– Да вот ключник наберет еще с десяток мастеровых, с ними и поеду. Ты, как я разумею, с Аленой останешься?

– Куда же я от нее?

– Верно, поддержи жену. Ты узнал, почему так с ней вышло?