Вячеслав Миронов - Кирпич из Лондона

На том конце провода установилась тишина.

— Алло! Вы слышите?

— Слышу, слышу. — Голос у Герасимова стал враз уставшим. — Не могу я тебе всего сказать. Но точно известно, что американцы нам на международной арене готовят очередную «бяку». То ли по химии, то ли по атому. Разбираемся вместе со «смежниками». Принято решение колоть вашего «К» до самого копчика.

— У нас толком ничего нет. Доказать прямой ущерб можно, но все это косвенные улики. Я хотел бы ему еще пару вагонов дезинформации запихать, а потом на тайнике взять.

— Понимаю, — тяжело вздохнул Герасимов. — Не получится. Сам понимаю, что оперативная разработка живого шпиона не каждому за всю службу улыбается, но решение принято. Завтра поутру встречай трех спецов. На полиграфе будем его катать. Все понятно?

Щукин не спешил с ответом.

— Понятно. Сообщите сами начальнику управления. Если я, то получится, что через голову прыгнул. Некрасиво, да и не в моей привычке это делать.

— Ему сообщат.

Уланов все слышал. Ошарашенно смотрел на своего начальника.

— И что теперь? — спросил он, когда разговор завершился.

— Надо собирать все в кучу. Все доказательства, прямые, косвенные, в том числе готовить для легализации по телефону, компьютеру. Информация из питерского управления пришла по программе обучения Кушакова на тот момент?

— Да. — Уланов достал документы из папки. — Как официальные, так и агентурные сообщения, полученные в результате опросов «втемную» его сокурсников и преподавателей. Как по Санкт-Петербургу, так и по Москве. Я наложил на карту Петербурга метания Кушакова и учебные маршруты. Получилось полное совпадение. Сейчас программу изменили из-за активности дипломатов стран НАТО. Курсанты путались под ногами у наших коллег, пару раз даже спугнули действующих разведчиков. Засветились, те приняли их за наших и свернули свои мероприятия, в том числе и тайниковые. В Москве они обучались по окраинам города. В основном за МКАД, но, конечно, и в центре были. Но зачем это нам сейчас, если Кушакова завтра-послезатра будем брать? Если бы на тайнике приняли, то тогда все, коню понятно, что он шпион.

— В наших делах мелочей нет. Если Москва решила свернуть аварийно нашу разработку, значит, Кушаков представляет собой большой риск в масштабах страны. Мы же не знаем всей картины в увязке с международными играми, как явными, так и подковерными. Топай к следователю со всеми материалами, я сейчас позвоню начальнику следствия, пусть подключается, включает голову. М-да. Работы непочатый край.

Щукин начал набрасывать план, увлекся, забыл на секунду, что Уланов еще в кабинете, потом вспомнил и кивнул ему:

— Давай занимайся делами. Чую, что и ночевать половине управления придется на работе.

Когда Уланов ушел, он позвонил Галкину, вкратце передал, что завтра будет, попросил, чтобы Кушакова взяли под усиленное наблюдение, но так, чтобы не спугнуть, а то успеет уничтожить улики.

Также позвонил в спецназ управления, чтобы готовили боевую группу, у Кушакова на постоянном ношении табельный пистолет и спецсредства, надо форсировать быстро, чтобы не успел применить. По большому счету ему терять уже нечего.

Санкции суда на обыск квартиры также надо сделать. Щукин бросил взгляд на листок, уже было больше тридцати пунктов плана. И это только первоочередных. Снова тяжело вздохнул. Нельзя дела со шпионами вот так, «с колес», реализовывать. Можно все потерять. А толком еще неизвестно, где Кушаков хранит собранную информацию.

Если в деле Трианона из «ТАСС уполномочен заявить» были одноразовые шифровальные и дешифровальные таблицы, что являлось уже само по себе неопровержимыми уликами, то у Кушакова книги. И пусть там имеются отметки, точки, микропроколы, это ни о чем не говорит. Скажет человек, мол, мои любимые книги, зачитываю до дыр. Попробуй возрази.

От злости Щукин ударил кулаком о раскрытую ладонь. Жаль, что тайниковая операция провалилась в Питере. Думал, мечтал, что возьмет на следующей передаче. Он вздохнул, растер шею, уши, чтобы кровь прилила к голове. За работу!!!

Утром Роман в прекрасном расположении духа вышел из квартиры, запер дверь, стал спускаться по лестнице быстрым, летящим шагом, почти не касаясь ступеней. Навстречу поднимались двое мужиков в спецовке, в стоптанных, грязных сапогах. Обычные сантехники, у одного на плече смотанный трос для прочистки канализации, у второго в руках видавший виды ящик с инструментами.