Вячеслав Миронов - Кирпич из Лондона

Он стал само обаяние, пытаясь втереться в доверие к новым знакомым в погонах, часто общался с ними, с видимым удовольствием выслушивал их тупые армейские анекдоты и истории. Его бесили эти военные. Они мало говорили по теме, но все знали массу каких-то случаев. Было ощущение, что, несмотря на их кажущуюся открытость, они ни на йоту не доверяли полицейскому. Тем не менее ему удалось раздобыть несколько телефонов, якобы для экстренной связи. Но, увы, ни одного секретного документа ему не попалось. Это не в отделе у него — кабинет открыт, документы на столе. Только вот Джону и Уильяму они не нужны. А вот военные документы дорого стоят!

Растесс сумел заманить двух офицеров в кафе, когда те изрядно напились, попросил:

— Мужики! Ни разу в воинской части не был. Может, вы мне устроите экскурсию?

Капитан, командир роты, у которого служил племянник разыскиваемого преступника, посмотрел абсолютно трезвыми глазами на Кушакова:

— Зачем тебе это? Ты что, шпион?

У Растесса ноги отнялись, он сразу покрылся холодным, липким, вонючим потом, так как не был готов к такому обороту, к такому вопросу. Одно дело, готовиться к проверке на полиграфе, а другое — вот так…

Говорят же, что глаза — это зеркало души. Недаром у капитана впереди колодок юбилейных и медалей за выслугу лет стояла одна — орден «Мужества».

— Нет. Не шпион, — выдавил из себя жалкую улыбку Кушаков. — Не хотите — не показывайте свою военную тайну. Просто в армии не служил. Интересно, — и, как сумел, перевел разговор на нейтральную тему.

В мозгу всплыл разговор с контрразведчиками, когда вместе работали по ЗАТО. О военных контрразведчиках. Те лишь скривили лица, как будто лимон съели:

— Не поминай черта всуе.

— А чего такого? — недоумевал Роман.

— Звери, животные. Они как танки прут напролом, им плевать на все и всех. «Петли» вьют на месте, как наперсточники играют. Не уследишь, как обдурят на ровном месте. Особистов на всю страну всего тысячи три. Армия большая, не считая всяких там МЧС, Росгвардии и прочих законных вооруженных формирований. А этих мало. Где война, они с войсками, боевого опыта у каждого много, знают специфику армейской службы. Крови не боятся, заборы ею красят. Их на мякине не проведешь. Это у нас один отдел работает по контрразведке, другой — по терроризму, третий — по экономическим преступлениям. Есть «уши», есть «ноги». А у них — один на все направления. И крутись как хочешь. Поневоле озвереешь от нагрузки, стресса, когда с боевых командировок не вылазишь. Самое главное, в глаза не смотри. Они до костей тебя видят. Лучших агентуристов, чем в военной контрразведке, нет на белом свете. Кстати, и задержание они зачастую проводят в гордом одиночестве…

Тогда Роман посчитал, что это просто треп. А тут простой капитан так на него смотрит.

— Да ладно, чего ты взъелся, — миролюбиво проговорил второй офицер. — Нормальный мент. Ты же кино про бандитов смотришь. Интересно ведь самому. Вот и ему интересно.

Капитан бросил быстрый, тяжелый взгляд на своего коллегу, потом на Кушакова. Цокнул языком, налил всем по полной стопке, не чокаясь, выпил, подцепил кусок колбасы с общей тарелки, откинулся на спинку стула:

— Ладно. Устроим экскурсию. Только никому ни звука. А то чучелом для штыкового боя сделаю.

Кушаков молча кивнул и так же молча выпил. Мысль напоить военных и попасть в часть уже не казалась ему такой гениальной.

Но на следующий день его провели по части. Показали казарму, учебные классы, повели в автопарк, там стояли обычные грузовики, а вот за сетчатым забором бродил часовой, из открытых ангаров торчали какие-то непонятные машины, вернее, только часть было видно, и подвозили что-то под тентом, но, судя по выпирающему брезенту, было похоже на какие-то ракеты. Рядом ходили бойцы в общевойсковых защитных комплектах, в противогазах, в руках у двоих были приборы, какое-то выносное устройство на штанге. Очень похоже на дозиметры, таким уровень радиации измеряют.

— С перезарядки притащили. Пошли отсюда. Сейчас «фонить» начнут, — кивнув на ракеты, сказал один из сопровождающих.

— Ага, — подхватил второй. — С ГХК, с горы. Там и так сам по себе фон повышен из-за отработанного ядерного топлива, а тут еще эти… — споткнулся на полуслове, — …изделия сейчас делают. Пошли, короче, отсюда. Тебе нельзя тут, а нам без надобности.

Кушаков согласно кивнул. Оглянулся, пытаясь запомнить всю картину целиком, и полушепотом спросил:

— Они что, с ядерными боеголовками?