Сергей Дышев - Танкист из штрафбата

Эту ситуацию сразу уловил Сидорский, поняв, что как гаснущую печурку надо поддержать новыми дровишками, так и компанию надо встряхнуть и зажечь заново. С кружкой чая он подошел к патефону и попросил разрешения поставить какую-нибудь пластинку. Чварков согласно кивнул, Кирилл вытащил из стопки наугад «Неудавшееся свидание».

– Я только что, уважаемые хозяюшки, сделал царский подарок: подарил своему командиру белого коня! – произнес значительно Сидорский и с наигранной печалью добавил: – И, увы, сделал не царское дело: отправил музыканта, человека, можно сказать, тонкой натуры, с гармошкой наперевес на передовую.

– А я слышу, топот копыт, – заметил Чварков, – думаю, откуда тут лошади взялись?

– Как сказала моя тетя Проня, «за мой возраст могу сказать, шо таки принца на белом коне уже не жду, но к цокоту копыт еще прислушиваюсь».

Девушки, переглянувшись, рассмеялись. Таня сказала:

– У твоей тети, видно, есть чувство юмора.

– Что есть, то есть… Глянет на тебя так, прищурится, а потом как выдаст… Лето, говорит, Кирюша, прошло, а ты белый, как сметана. И жирный, как сметана. Я вам точно скажу, что у нас, белорусов, самое тонкое чувство юмора. Только не каждый разглядит. Вот что все думают про белорусов? Ты, Оля, что скажешь? Что такие вот замедленные, долго думают. Так?

Оля пожала плечами:

– Никто так не думает!

Татьяна ответила за подругу:

– У нас, товарищ Кирилл, все люди, все народы думают одно – как уничтожить фашистскую гадину.

– Правильно! Да, все народы воюют, – подтвердил Кирилл. – А вы знаете-таки, какие, к примеру, партизаны самые хитрые?

– Неужто белорусские? – не удержался Прохудейкин.

– Угадали, товарищ старший лейтенант! А вы знаете, для чего белорусские партизаны смазывают рельсы солидолом? Не знаете. А чтобы фашистские эшелоны с продовольствием скользили и останавливались только во Владивостоке. Во как!

Тут уже все не удержались от смеха. Девчонки прыснули, Чварков заржал, Прохудейкин хмыкнул.

Сидорский отхлебнул из кружки чаю и как ни в чем не бывало продолжил:

– Только наши самые хитрые партизаны придумали способы, как немцев в болото заманивать. Рассказать? Рассказываю. Вот фрицы наступают, так? А партизаны от них сразу скрываются в лес, он им – как двор родной. Обуви ребятам не хватало, и они плели из лозы лапти, чтобы по болоту идти удобнее. А их подошва на грязи оставляет след, ну, точно как протектор мотоцикла. И вот эти егеря или каратели там, заметили след, где прошли партизаны, обрадовались: «О, фантастиш, здесь русские на мотоциклах проехали!» И давай на своих мотоциклах догонять. Немцы, они же мыслят прямолинейно, хоть там Гегель и придумал у них диалектику. Поперли вперед и заехали в болото. Мотоцикл утонул, едва сами успели выскочить из трясины. А самое неверагоднае (у Кира в момент, когда энергия плескалась через край, иногда проскальзывали белорусские слова) потрясное, когда фрицы увидели впереди уходящий в болотную даль след «русской боевой техники». Это было просто за пределами их соображалки. Они ж, идиоты, не понимают, что наш народ непобедим. Не одно, так другое придумаем и всегда их перехитрим.

– И откуда же ты это знаешь? – спросила Татьяна. – Так складно рассказываешь, уж не сам там в лаптях по болоту ходил?

Прохудейкин усмехнулся, покачал головой.

– Ну, если уже пошли лапотные сказки, пора честь знать.

Сидорский тут же пояснил:

– Истории эти я слышал от одного моего земляка на фронте… А что до лаптей, товарищ старший лейтенант, я их носил в деревне, оченно удобная обувка, скажу вам, гуталином мазать не надо, не скрипят, да и шнурочки есть, как на ботинках фирмы «нариман». Один, правда, недостаток…

– Какой? – спросил Чварков, чтобы поддержать разговор.

– Каблуком не щелкнешь.

– Смешные истории… – улыбнулась Оля. – В качестве приза вам полагается еще одна кружка чая!

Она встала и сама налила ему.

– Премного благодарен, Олечка. Но я смел надеяться на другой приз: пригласить вас на танец.

Татьяна покровительственно кивнула:

– Так в чем же дело, пригласите!

Сидорский посмотрел со значением на Чваркова, тот кивнул, отнюдь не жалко ему было поставить очередную пластинку для сержанта. Вновь послышался вальс «На сопках Маньчжурии».

Кирилл подошел к Татьяне, «зала» позволяла сделать всего четыре шага, но зато какие это были шаги! Степенность героя сражений и мощь боевой машины, ни тени волнений или сомнений, в глазах – огонь зарниц, почтительный поклон.