Александр Карпов - Разведчик от бога

Катюша, все еще ничего не понимая, молча стояла перед ним, немного шатаясь от недосыпа и изматывающей работы. Наконец она переборола себя и проговорила, заливаясь легким румянцем:

– Очень рада тебя видеть, Егор!

Немного придя в себя, она поправила свободной рукой выбившуюся прядь волос и окинула гостя внимательным взглядом.

– Сразу видно, что ты с передовой – чумазый весь, закопченный, землянкой от тебя пахнет, подворотничок давно менять пора. Баня-то у вас там есть?

– Да есть, конечно! Приезжай! Истопим специально к твоему прибытию! – Егор продолжал смотреть на нее с широкой улыбкой, искренне радуясь встрече и наслаждаясь возможностью короткого общения в простой, далекой от войны обстановке.

Она хихикнула в ответ и провела рукой по его щеке.

– Небритый давно, – снова ласково произнесла она. – А нога как? Не болит?

– С ногой все нормально. – Улыбка исчезла с его лица. – Ты лучше скажи, к кому мне обратиться, чтобы моего товарища поскорее лечить начали. Он у нас герой! Благодаря ему «языка» добыли! А сам он лишь через сутки, раненый, приполз. Для него сам комполка машину выделил и санитара. Да еще и меня командировали сюда. Помоги, Катя.

Егор немного замялся, понимая, что он, как простой красноармеец, мало чем сможет помочь боевому другу, и никто из госпитального начальства к нему прислушиваться не станет. А единственная надежда – комиссар – отсутствовал и неизвестно, когда должен был появиться.

– «Красавица» где? – спросил он девушку. – У нее рука легкая. Я это по себе помню. Может, к ней подойти?

– Да не волнуйся ты, Егор! – ответила ему Катюша. – У нас сейчас тут хирург хороший, новый, из Москвы. Недавно к нам прибыл. Как раз ее сменил. А «красавицу» какой-то полковник увез. Говорили, что муж ее это был и с собой в Москву забрал. А нового врача вместо нее назначил. Он опытный. Так что не волнуйся за товарища. А ночью нам санитарный поезд подадут. Всех тяжелых в тыл отправим. И друга твоего тоже.

Она продолжала говорить, словно устала от молчания и встретила старого знакомого, которому много чего нужно рассказать. Наконец где-то рядом скрипнула дверь, послышался грубый женский голос, который Егор тоже узнал:

– Катька! Ну где ты там? Иди скорее!

– Ой, Егор, я побежала. Работы много. Прямо с ног валюсь, – встрепенулась девушка и, легко семеня ножками, нырнула в распахнутую дверь.

Разведчик проводил ее взглядом и снова подумал о «красавице». Никогда ему еще не доводилось за свою короткую жизнь видеть столь выверенную природой фигуру и такие безупречные черты лица. Это впечатление оставалось в нем и было подтверждено мнением подавляющего большинства раненых солдат, что лечились вместе с ним в этом госпитале. В отличие от них он не был влюблен в нее, хотя и стеснялся ее взгляда, вместе с тем он ждал ее появления, порою надеясь, как и другие, что именно «красавица» будет делать ему очередную процедуру. Ему вспомнилось прикосновение ее рук, это вызвало в теле легкую покалывающую дрожь…

Он так бы и стоял, вспоминая нежные пальцы и изящные черты этой женщины, если бы не увидел выходившего из операционной избы старшину-санитара, с которым прибыл сюда.

– Нормально все будет, солдат! – протянул старшина. – Товарища твоего сразу на стол положили. Уж я там сделал все, как надо. И доктор, похоже, очень порядочный. Дело свое хорошо знает. К тому же ночью сюда санитарный поезд подтянут, будут тяжелых в тыл увозить. Госпиталь переполнен.

Он торопливо извлек из кармана кисет, трясущимися руками стал сворачивать из клочка газеты самокрутку. Заметив волнение Егора, добавил, подняв на парня глаза:

– Да хорошо все будет! Не переживай! Я свое дело знаю. Почти тридцать лет в армии санитаром. Четвертую войну размениваю! Сразу вижу – будет жить раненый или нет!

Закурив, он устало побрел к машине, оставляя за собой облако густого махорочного дыма.

– Давай поторапливаться, парень! – добавил старшина, чуть повернувшись к разведчику. – Поможешь мне с погрузкой материалов для санбата. Мне тут на складах по накладным еще отовариться нужно.

Спокойные слова старого солдата и опытного санитара вселили в разведчика чувство уверенности и веру в то, что младшего сержанта Каманина непременно вылечат и поставят на ноги. А сам старшина теперь казался ему не тем приспособленцем, от которого решили избавиться, отправив сопровождать машину с ранеными, а самым ответственным, надежным и опытным в своем деле человеком. Егору стало немного не по себе от ошибочной оценки этого человека, оказавшегося на поверку достойным уважения.