Александр Карпов - Разведчик от бога

Егор выгнулся, почувствовав сильнейшую боль чуть выше колена правой ноги. Руками он крепко вцепился в столешницу. Что-то жгучее и холодное проникало в его рану. Тело затрясло. Он замычал, крепко сдавливая зубы, сжал веки.

– Терпи, милый, терпи, – слышал он возле уха тихий голос одной из медсестер.

– Терпим, терпим, терпим! Немного осталось! – Звонкий мелодичный голос доктора перекрывал все остальные звуки в операционной. – Еще немного, еще немного. Вот, вот, вот…

– Молодец, молодец. Все терпишь, все, – снова тихо проговорила возле уха медсестра.

Егор потерял счет времени. Голосов доктора и ее помощницы он уже не слышал. Боль заполонила собой все вокруг. Тело стало моментально мокрым, обильно пропитав потом нательное белье и гимнастерку. Он издал звериный крик, заставивший невольно дернуться всех присутствующих, кроме доктора, которая торопливо и хладнокровно делала свое дело. Егор потерял сознание.

Он пришел в себя, поняв, что отключился совсем ненадолго. Его разбудил голос врача и очередные полстакана водки, насильно влитые в него.

– Ну, молодец! – произнесла доктор своим мелодичным голосом. – У меня тут многие с самого начала орут не своим голосом. Меня проклинают. Чего только не наслушалась. Такое о себе услышала. А мат какой отборный был. – Она обматывала бинтом ногу Егора, периодически бросая на него короткий взгляд своих зеленых глаз.

Рядом суетились медсестры, которые уже перестали держать его за плечи.

– Вы свободны, товарищи, – сказала доктор солдатам в медицинских халатах, те послушно направились к двери. Потом она повернулась к медсестрам: – И вы тоже можете идти.

Егор лежал обессилевший. Равнодушие не покидало его. Он повернул голову к доктору и умоляющим голосом сказал:

– Только водку в меня больше не лейте. Не могу. Пожалуйста.

– Какой ты у меня необычный пациент, – почти смеясь, ответила ему красавица, – другим только налей, рады будут. А этот, видите ли, отказывается.

Она подошла ближе к Егору, наклонилась и, пристально вглядываясь в его глаза, спросила тем самым голосом, который при ее неотразимой внешности окончательно парализовал волю:

– Голова не кружится?

– Нет, – замотал он головой, стараясь оторвать взгляд от зеленых глаз доктора, обрамленных изящно изогнутыми, темными ресницами.

– Хорохоришься. Я же вижу. – Она выпрямилась и обратилась к единственной оставшейся в операционной медсестре: – Форточку откройте. Воздуха не хватает. Только его сначала одеялом укройте. А то мокрый весь.

Она снова повернулась к Егору:

– Не волнуйся. Все нормально прошло. Рану я тебе почистила. Нога цела будет. Повоюешь еще.

И стремительно покинула комнату.

– Легче стало? – спросил Николай Егора, заметив, что тот открыл глаза. – Кто тебе чистку делал? Сама «красавица»?

Тот утвердительно кивнул и, повернувшись на бок, спросил:

– Водички бы.

– Так под кроватью тебе еще вчера целую фляжку оставили. А ты почти сутки проспал. Пайку твою втихую на всех поделили. Я за нее чуть от снайпера пулю не получил, – он подмигнул сидящему на своей кровати возле окна сержанту, – так пришлось «полундру» кричать.

– Тьфу ты! – с улыбкой оскалился тот и отвернулся.

За печкой послышался гогот Василиев.

– И еще у нас тут событие случилось, – он кивнул в сторону Степана, который расплывался в необычной полуулыбке и как будто сиял, – Степка брата своего встретил.

Егор, уже успевший сделать несколько глотков из фляжки с водой, повернулся в сторону светившегося счастьем солдата.

– Представляешь? – продолжил Николай. – Он на перевязку следом за тобой отправился. А пока ковылял, голову повернул на знакомый голос. А там брательник его стоит и медсестру замуж зовет.

Присутствовавшие в палате дружно засмеялись.

– Он с обозом к фронту следовал мимо наших мест. Водитель он, понимаешь? И вот на тебе. А тут наш Степан. Даже сюда к нам в палату заходил. Гостинец оставил. – Николай развел руками. – Правда, мы твою долю тоже поделили. Ты уж не обижайся.

– Да бутылку он нам оставил и махорки насыпал! – разъяснил из-за печи один из Василиев.

Егор снова отпил из фляжки, не сводя взгляд со Степана.

– Семью я свою нашел! – сказал тот радостно. – Детишки мои все живы!

Он опустил голову и стал смахивать рукавом слезы. Подбородок его затрясся. Степан замотал головой и отвернулся.

– Мы-то с тобой думали, что молчит он от того, что шпионит за нами, – Николай стал говорить громче, поглядывая в сторону Степана, – я даже ночей пять не спал. Готов был застрелить его в случае чего. Думал, под видом раненого он к нам притерся, значит.