Александр Карпов - Разведчик от бога

– Так точно, товарищ военврач! – негромко отрапортовал Егор.

Она стала внимательно осматривать рану, иногда надавливая возле нее своими красивыми длинными пальцами.

– Здесь больно? А здесь?

– Больно! – иногда отвечал ей Егор, а иногда просто невольно стонал.

Ему было очень неловко перед этой невиданной красоты женщиной. Он чувствовал себя серым мышонком, маленьким и незаметным. Хотел отвернуться, спрятать взгляд, лишь бы не смотреть на нее или не дать ей смотреть на себя.

«Боже, какая она красавица!» – думал он, когда боль немного отступала. Он стеснялся своей полунаготы, своего неловкого положения, слабости, состояния, не достойного мужчины.

Наконец доктор оставила его ногу в покое и обратилась к стоявшей рядом медсестре:

– Мне его держать надо. Зовите Наташу с Аней и тех двух, что дрова рубят.

Медсестра испуганно посмотрела на нее. Потом почти бегом выскочила из помещения.

Врач стянула с лица марлевую повязку и внимательно посмотрела на Егора, немного нахмурив свои изящно изогнутые, тонкие, черные брови. Он хотел провалиться сквозь землю от ее пристального, проникающего в самое сердце взгляда.

– Ну что, товарищ Щукин, буду вас лечить, – произнесла она своим мелодичным голосом, таким же красивым, как и она сама. – Только предупреждаю, будет очень больно!

Она подняла руку, чтобы надеть марлевую повязку и снова, уже громче, повторила:

– Очень больно! О-очень больно! Вам придется терпеть.

Егор был готов вытерпеть все что угодно перед женщиной, один взгляд которой заставлял его сердце биться чаще, а волю поглощал паралич. Слушая призывы доктора к терпению, он вдруг вспомнил своего односельчанина, дядю Андриана, потерявшего ногу на фронте еще в далеком девятьсот четырнадцатом году. Егор начал нервничать, на лбу выступили крупные капли пота. Он приподнялся на локтях и, гладя прямо в лицо врачу, прохрипел низким голосом:

– Ногу резать не дам! Слышите, не дам! У меня под Шашкино столько товарищей полегло. Я еще отомстить за них должен!

– Да никто у тебя ногу отнимать не собирается! – Врач с насмешкой в глазах посмотрела на него. – Рану чистить буду. Гнойник у тебя там. Вот если сегодня этого не сделать, потом точно без ноги можешь остаться.

Егор после ее слов расслабился и откинулся на спину. В помещение друг за другом вошли три медсестры и два дюжих солдата, одетые в медицинские халаты.

– Полстакана водки! – коротко сказала врач.

В операционной, а точнее, в разделенной пополам натянутой простыней половине комнаты обычной крестьянской избы началась общая возня. Одна из медсестер подхватила Егора за плечи и приподняла его, поддерживая голову ладонью. Другая стала наливать в стакан прозрачную жидкость, запах которой мгновенно разнесся по помещению. Третья зазвенела какими-то медицинскими инструментами, до этого момента накрытыми тканью.

Солдаты встали у ног Егора и замерли в ожидании команды. Доктор все это время возилась на столе у окна, тоже что-то готовя. Стакан с водкой поднесли к губам и, не дожидаясь согласия Егора, невольно ломая его волю, быстро влили ему в рот.

Егор все это время смотрел на красавицу-врача, уже не просто любуясь ею, а еще и наблюдая за каждым изящным движением, словно подаренным ей природой вдобавок к ослепительной красоте. Она стояла к нему полубоком, возле окна, позволяя таким образом рассмотреть всю ее целиком, полюбоваться фигурой. Егор с восхищением наслаждался этой минутой. Ему казалось, что в докторе нет ни единого изъяна, как будто все самое лучшее, что есть на свете, было дано ей одной.

Он даже не сразу почувствовал, как зловонная жидкость, именуемая водкой, стала вливаться в него, обжигая гортань. С трудом проглотив содержимое стакана, он стал хватать ртом воздух, бегая глазами по потолку комнаты.

Доктор повернулась, посмотрела на Егора и, бросив взгляд на одну из медсестер, произнесла:

– Дайте ему еще полстакана.

– Неужели все так плохо? – выдавил из себя Егор, морщась от водочной горечи во рту.

– Не плохо. Просто надо немного потерпеть. – Доктор еще раз взглянула на него. На этот раз глаза ее стали добрее и даже жалостливее: – Потерпи, родной. Так надо. Если нет сил молчать, можешь кричать. Не стесняйся.

Он откинулся головой на стол, на котором лежал. Вторую порцию водки проглотил, уже не замечая ее горечи. Егора перестало трясти. В голове помутнело. В сознании поселилось равнодушие к происходящему. «Будь, что будет!» – сказал он сам себе. В это время чьи-то сильные руки обхватили его голени возле ступней, а медсестры навалились на плечи, всем своим весом вдавливая обессилевшего солдата в деревянный настил стола, покрытого чистой белой простыней.