Александр Карпов - Разведчик от бога

Егор, утомленный разговором, стал медленно погружаться в сон. Боль в ноге постепенно уходила. Приятная истома наваливалась на измученное тело. Тепло от натопленной печи расслабляло. Егор уснул.

Спящий мозг, как и в предыдущие ночи, видел картину страшного боя под Шашкино. Перед Егором, засунув руки в карманы, стоял коренастый Козлов, облаченный в покрытую снежинками шинель. Сперва Козлов смотрел куда-то вниз, потом поднял глаза и заговорил, как будто жалуясь:

– Смотри, Егор, как мы тут лежим. Я уже в ледышку превратился. Ты не представляешь, как мне холодно. – Он подвел его к своему, покрытому снегом, телу, лежащему на спине с раскинутыми в стороны руками. Мертвое, под слоем льда, лицо замерло в злой улыбке. Пальцы рук скрючились. Ноги неестественно изогнулись. – Ты на ноги мои посмотри! – Козлов рукой показал на вывернутую левую ногу: – Я мертвый уже неделю как, а они все еще умудряются по мне из пулемета попадать. Вон все нутро распороли!

Они стояли рядом и молча смотрели на его мертвое тело. Сзади послышался голос взводного сержанта:

– После нас тут еще два раза в атаку людей бросали. Видишь, Щукин, сколько новеньких. Все поле усыпано!

Егор повернулся на голос, но увидел не сержанта, а мать, сидящую в мрачной, темной комнате с бревенчатыми стенами.

– Егорушка, сынок, поберег бы себя ты, – говорила она ему, – я уж тут молюсь за тебя. Свечку ставлю. От Петеньки полгода уже вестей нет. И ты на службу ушел. Один Ванечка со мною остался. И ему уже скоро восемнадцатый годок пойдет. Тоже служить заберут.

Мать концом платка стала вытирать медленно бегущую по щеке слезу.

Глава 4

Егор жмурился от яркого апрельского солнца, одарившего его радостью теплого весеннего дня. Настроение было бодрым. Он шел по влажной, с мелкими лужами тропинке, любуясь новенькими кожаными ботинками, только что удачно полученными на складе от госпитального старшины.

Несколько дней назад старшина вставлял раму в избе, где находилась палата Егора. На месте окна, выбитого во время ожесточенных боев в конце декабря прошлого года, были доски, утепленные старым ватником, а всю комнату освещало единственное окошко. Рукастый старшина, в молодости работавший плотником, с помощью двух легкораненых, одним из которых был Егор, установил новенькую раму и застеклил ее. Теперь палата сияла удвоенным количеством света.

По окончании работы, как бы невзначай, вполне искренне Егор сказал старшине, что тот очень похож на его отца, колхозного плотника, – и внешне, и в манере работать. Старый солдат, не дававший волю чувствам и чрезмерно требовательный к подчиненным, не подал виду. Но наблюдательный Егор отметил, как старшина смутился после этих слов. К тому же, судя по возрасту, у старшины должны быть дети, ровесники Егора.

В конечном итоге, выдавая парню на складе выписное обмундирование, состоявшее из комплекта нательного белья, двух пар портянок, плащ-палатки и пилотки, старшина отозвал его в сторону. Потом дождался, пока все выйдут, и поставил перед Егором пару новеньких кожаных ботинок подходящего размера. А сверху положил почти новые, хорошо простиранные солдатские брюки и обмотки.

– Носи, боец. – Старшина положил на стол свои натруженные руки и опустил голову. Немного помолчав, добавил: – У меня два сына где-то воюют. Вестей от них давно уже нет.

– А у меня от брата писем нет. Даже не знаю, где он сейчас, – ответил Егор, не зная, как себя вести в ответ на проявленную доброту, – еще в июле к себе уехал. Жену с сыном родителям оставил.

– А где они у тебя сейчас? – Старшина поднял на парня глаза.

– Не так далеко отсюда, в Теплом. – Егор сжал губы, пытаясь не расстроиться из-за воспоминаний. – Деревню нашу фрицы сожгли. Одни печные трубы остались.

Старшина ничего не ответил. Он устало смотрел куда-то в даль. Потом торопливо достал из кармана толстый кисет и резко протянул его Егору, предлагая закурить. Тот покачал головой, молча отказываясь от предложенного.

– Ну, давай иди, примеряй обновки. Если что, подойдешь, – сказал старшина, явно собираясь остаться один, – ботинки совсем новые. Штаны я на тебя подобрал. Обмотки нормальные. Носи.

Егора радовал его внешний вид. Даже шинель, которая раньше была ему немного великовата, теперь сидела на его чуть откормленной в госпитале фигуре как нужно.

Слегка прихрамывая на раненую ногу, которую он старательно расхаживал, Егор шел на комиссию, решение которой должно было стать для него судьбоносным.