Сергей Зверев: Стальной призрак

– Мы ведем с вами священную Отечественную войну, товарищи! Это война сплотила весь наш народ, фронт и тыл вместе куют победу над ненавистным врагом. Но придет день, когда мы погоним фашистов восвояси. И сделает это наш солдат оружием, которое ковалось в тылу. Ковалось нашими отцами, матерями, братьями и сестрами. Я не зря заговорил об этом, потому что не раз уже было, когда близкие люди собирали пожертвования, отказывались от всего, покупали самолеты, танки для своих родных и отправляли на фронт. И вот сегодня, в этот праздничный день я хочу передать нашим танкистам грозную боевую машину, недавно собранную на одном из танковых заводов. Женщины собрали деньги, чтобы купить танк и передать его славному экипажу, умело бьющему врага с первых дней войны. Это подарок от матери ефрейтора Бочкина. Командир танка – старшина Логунов, земляк Бочкиных.

Власенков сделал знак рукой, и где-то за деревьями взревел танковый мотор. Минута – и возле машины, ставшей трибуной, остановилась новенькая «тридцатьчетверка», к башне которой было прикреплено белое полотнище с надписью: «Солдатам от их матерей. Сыны, бейте врага без пощады!» Двигатель замолчал, через передний люк выбрался Паша Грязнов, механик-водитель экипажа Началова.

Потом поступил приказ экипажу принять танк. Логунову пришлось после формальной процедуры лезть на «трибуну» и говорить речь. О том, какой чудесный человек гражданка Бочкина, которую ему довелось знать лично. Сказал он и о сыне, с которым плечом к плечу в одном танке воюет с самого начала войны. А когда торжество закончилось и подразделения убыли к местам дислокации, танкисты стали получать формуляры и выводить с железнодорожных платформ новые танки.

Власенков подошел к экипажу Логунова:

– Ну что, танкисты, как настроение?

– Хорошее, товарищ дивизионный комиссар, – отрапортовал за всех старшина.

– Как воевать думаете, Бочкин? – Власенков с хитрой улыбкой посмотрел в глаза заряжающему. – Лучше, чем раньше? Танк-то теперь свой, не казенный.

– Знаете, товарищ дивизионный комиссар. – Коля смущенно опустил голову, но потом взял себя в руки и смело посмотрел в глаза политработнику. – Когда солдат получает весточку из дома, тогда и воюется легче, душа наполняется светом, а руки силой. А тут… такая «посылочка»!

– Посылочка что надо, – со смехом ответил Власенков и похлопал по крылу танка. – А от себя добавлю, что я верю в ваш экипаж. Не посрамите материнского подарка. Это ведь символ – Родина-мать вам вручила оружие! Помните об этом. А вот и ротный командир ваш пришел. Ну, не буду мешать, знаю, танкисты – они как одна семья!

Козырнув в ответ на приветствие Соколова, Власенков пожал лейтенанту руку и ушел. Бочкин повернулся к танку и обеими ладонями провел по холодной броне боевой машины. Алексею показалось, что Коля сейчас скажет нежное «мама». Полотнище отвязалось внизу, и теперь один угол трепетал на ветру, размахивая обрывком веревки. Соколов прислонил к гусенице свою палочку, взялся за веревку, собравшись закрепить оборванный конец, а потом обернулся к экипажу:

– Слушайте, а может, нам краской написать на башне эти слова? «Солдатам от матерей». По-моему, красиво! И для других будет как лозунг и фрицам на устрашение. А?

– Летчики вон пострашнее вещи малюют на самолетах, – усмехнулся Омаев. – Зубы акулы, звериные морды. Может, нам тоже голову медведя или тигра нарисовать? Вроде хищный зверь, пощады от него не жди! «Снежный барс», например. Как?

– Снежный барс? – Логунов покачал головой. – Снежные барсы живут отсюда далеко на востоке. Как-то двусмысленно. Правда, с учетом того, что ему на запад бежать придется, то – ничего. Хотя «снежный барс» в донских степях…

– Можно и не барс, – пожал Алексей плечами. – Можно другого хищника придумать. Хотя… что-то в голову ничего устрашающего не приходит. Так, мелочь степная.

– Знаете, – вдруг заговорил Бочкин, поглаживая броню танка. – Я в детстве зачитывался книжками про индейцев в Америке. Писатель такой есть – Фенимор Купер. Я когда читал, меня прямо подмывало сесть на товарняк и уехать к морю, а там пробраться тайком на пароход, который в Америку плывет. И бороться за освобождение коренного населения Америки.

– Эй, эй, – делая строгое лицо, заявил Логунов. – Танк не дам. Так, порожняком плыви.

– Да нет! – засмеялся Коля и повернулся к товарищам: – Я больше не хочу туда плыть. У нас теперь у самих есть за что бороться. Просто там, в книге, герой был один, на которого мне хотелось походить. Его по-разному называли индейцы. У него ружье грозное было, которого боялись все враги. Там этого героя звали и Соколиный глаз, и Длинный карабин. А еще по его ружью, из которого он никогда не промахивался, – Зверобой!