Александр Тамоников - Ледяное взморье

— Слушаюсь.

Нарком внутренних дел отключился.

Помощник принес чай, поставил поднос перед Платовым.

— Пожалуйста, товарищ старший майор.

— Ты в спецотдел звонил?

— Никак нет. Они сами сообщат, если что-то придет.

— Свободен.

— Разрешите сходить в столовую?

— А кто в приемной сидеть будет?

— У нас хватает людей.

— Вот и попроси этих людей принести тебе бутерброды. Из приемной не отлучаться.

Старший лейтенант вздохнул:

— А если сегодня «Гудвин» не выйдет на связь? Будем ждать тут до завтра?

— Да, будем ждать до завтра, до послезавтра, до тех пор, пока либо не получим донесение, либо не узнаем, что с разведчиком. И хватить задавать вопросы. Ступай на служебное место.

Данилин ушел.

Платов выпил чаю, выкурил папиросу — уже десятую за последние три часа.

Внутренний телефон вновь издал сигнал вызова:

— Ну что тебе, Данилин?

— Есть, товарищ старший майор! Пришла радиограмма от «Гудвина», сейчас в шифровально-дешифровальном отделе.

— Уф, — выдохнул Платов, — наконец-то!

— К вам капитан Цветов.

— Пусть зайдет.

Вошел старший помощник начальника IV Управления.

Платов с ходу спросил:

— Был у капитана Гусарова?

— Звонил. Специалисты занимаются дешифрованием донесения «Гудвина», на этот раз оно не такое объемное.

— Ты передал Гусарову, чтобы расшифровку немедленно принесли мне?

— Да он сам знает.

— Ты передал или нет?

— Напомнил, так будет точнее.

Через полчаса, в 15.20, позвонил Данилин:

— Товарищ старший майор, к вам лейтенант Козина.

— Пусть заходит.

В кабинет зашла Козина:

— Разрешите, товарищ старший майор?

— Да, конечно. Проходи, Валя, давай донесение.

Лейтенант положила перед начальником управления тонкую папку.

— Распишитесь, пожалуйста.

Поставив подпись в нужной графе, Платов кивнул женщине:

— Благодарю. Свободна.

Козина ушла.

Он открыл папку, взял первый из двух листов печатного текста и впился в строчки глазами.

— Ну вот и хорошо, вот и ладненько.

Старший майор поднял трубку закрытой линии связи с наркомом:

— Лаврентий Павлович, есть донесение от «Гудвина».

— Очень хорошо. Быстро ко мне!

— Есть, товарищ генеральный комиссар.

Платов прошел в приемную наркома.

— Разрешите, Лаврентий Павлович?

— Входи. Докладывай.

Берия снял пенсне, принялся протирать стекла.

Платов открыл папку, достал листы.

Нарком указал на стул рядом со своим рабочим столом:

— Чего стоишь? В ногах правды нет.

Платов присел, начал вслух читать донесение. Когда закончил, Берия забрал у него папку.

— Значит, Петр Анатольевич, что мы имеем? Действующий секретный диверсионный центр, в котором начальствующие посты занимают перебежчики. Разведчик, который по счастливой случайности оказался куратором центра. Предложенные им места десантирования группы Шелестова и ее временного проживания с возможностью работать по объекту. Так?

— Так точно!

Берия кивнул:

— Очень хорошо. Группа к работе готова?

— Так точно.

— Проблем с самолетом для переброски боевого подразделения у вас не будет.

— Так точно.

— Хорошо. Возвращайся к себе, я позвоню товарищу Сталину. После разговора с ним приеду сюда. Это, сам понимаешь, может быть и глубокой ночью.

— Понимаю, товарищ генеральный комиссар.

— Понимаешь, — повторил Берия, обычно он так не делал. Судя по всему, его терзали какие-то сомнения.

Интуиция не подвела Платова. Берия резко встал, прошелся по кабинету. Повернулся к начальнику управления:

— Скажи откровенно, Петр, ты веришь в то, что операция будет проведена успешно?

— Конечно, иначе…

Берия буквально впился глазами в Платова:

— Иначе — что?

Старший майор выдержал этот взгляд, сохраняя спокойствие, ответил:

— Иначе, несмотря на очевидные последствия, открыто бы заявил вам о невозможности уничтожения вражеского диверсионного центра.

— Но товарищ Сталин поставил условием захват бывшего полковника Грунова.

— Я помню. Вот насчет захвата, признаться, уверенности у меня нет. И не потому, что Шелестов не сможет его взять, а потому, что действовать группе предстоит в максимально сложной обстановке. Скорее всего, во время авиационного налета нашей авиации. У нас нет и не может быть гарантий, что Грунов не пострадает во время бомбардировки. Бомбы не разбирают, где свои, а где чужие.

Берия подошел вплотную к Платову:

— Мне так и доложить товарищу Сталину? О твоих сомнениях и отсутствии гарантий?