Андрей Воронин - Му-му. Заброшенная могила

— Догадываюсь, — с плохо скрытым сарказмом в голосе сказал тот. — Я еще кое-кому нужен, оказывается. Добрейшей души люди!

— Не поделитесь?

— Сами можете догадаться.

Дорогин, которому Прохор Кузьмич в подробностях рассказал о «вооруженном конфликте», догадался сразу.

— Команда мэра хотела сыграть с Хвостовым втемную, — сказал он заместителю. — Но им попался крепкий орешек. Да и мы свою роль сыграли. Хотя еще не до конца. Помяни мое слово, партия еще далеко не закончена. Скорее она только начинается. Теперь Купцов будет искать другие методы давления. Так что жди сюрпризов. Неприятных сюрпризов, — подчеркнул он.

Вечером, лежа с Мариной в постели, Хвостов произнес фразу, которая запомнилась ей надолго:

— Знаешь, Марина, тут есть два варианта. Первый — меня действительно страховали. Но есть и второй. Они, ты сама знаешь кто, могли допустить, чтобы меня убрали. Доказать, что это сделали люди Купцова, труда бы не составило. Посадили бы в засаду на соседних дачах десяток спецназовцев — и все. Дождались бы, пока нас с тобой убрали, взяли бы киллеров тепленькими и раскрутили бы на полную катушку. Это ты с твоим Дорогиным нас спасла. При его людях они не решились… Видишь, помогли даже.

— По-моему, ты ошибаешься, Матвей, — сказала Марина. — Да и вообще, мне кажется, что они берут Купцова на измор. Сажать его за решетку кое-кому невыгодно, проиграть могут. Знаешь же, кто за ним стоит. Был бы мужик — одно дело. А тут — женщина…

Мэру доложили о происшедшем утром в понедельник. И доложил не кто-нибудь, а сам начальник московского ГУВД.

— Среди убитых, — сообщил он, — бывший референт вашего заместителя некто Лысенко. С ним были еще трое, эти нигде не засвечены. Если бы господина Хвостова не охраняли люди из агентства Дорогина, с которыми, кстати, его гражданской женой был заключен совершенно законный договор, вам пришлось бы искать нового начальника управления.

— А почему вы сказали «бывший референт»? — поинтересовался мэр. — Насколько я знаю, он до последнего времени с ним работал.

— Месяц назад он уволился по собственному желанию, — развел руками генерал.

— Задним числом оформил, — пробурчал градоначальник. — Поди теперь что-то докажи…

— Мы, конечно, провели беседу с Русланом Альфонсовичем, — сообщил генерал с Петровки, 38, — но, сами понимаете… Он так переживает за своего сотрудника…

— За которого? — не скрывая иронии, уточнил мэр.

— За Матвея Ивановича Хвостова, конечно, — в таком же тоне ответил главный милиционер Москвы.

— Руслан? Это я, — раздался в телефонной трубке голос Быковой. — Срочно нужно поговорить. Бросай все, встречаемся по четвертому варианту.

Это означало, что Полина Евгеньевна назначает встречу Руслану Альфонсовичу через час на одной из их конспиративных квартир в Химках.

К дому, где располагался «схрон», они подъехали одновременно, поднялись на девятый этаж и вошли в стандартную трехкомнатную квартиру, напоминавшую гостиничный номер. Таких квартир в Москве у них было несколько, за порядком в них следила дальняя родственница самой Быковой, которой можно было доверять.

Купцов, который после гибели ближайшего помощника и «беседы» со следователем чувствовал себя так, словно его душу пропустили через какую-то адскую мясорубку, налил полный стакан коньяка, запас которого всегда имелся в баре, выпил залпом, вытер выступивший на лбу холодный пот и упал в кресло. Перед Полиной притворяться всемогущим суперменом ему надобности не было. Она и так знала его как облупленного.

— Что ты творишь, Руслан? — спросила Быкова. — Ты что, совсем ориентацию потерял? На нары хочешь? Зачем ты это побоище устроил на даче Хвостова?

— Они его спалить хотели. Чтобы списать на короткое замыкание, — глухо сказал Купцов.

— Какое «короткое замыкание?» — не поняла Быкова.

— Очень короткое замыкание. Такое короткое, чтобы одни обгорелые косточки от пары влюбленных остались. А я бы на панихиде речь сказал. О силе великой любви.

— Что ты несешь? Руслан, опомнись!

— Несу, несу… Курочка снесла яичко, не простое, а золотое… Ко-ко-ко!!! — Купцов захлопал руками по бокам, в этот момент действительно похожий на курицу, снесшую яйцо и сообщающую об этом событии всему курятнику.

Первый раз в жизни Полина видела Руслана таким. Она, как и ранее покойный Леня Лысый, подумала сперва, что он пьян, но, прекрасно зная, что он может выпить цистерну и никто этого не заметит, сразу же отказалась от своего предположения. Что же оставалось? Оставалось одно: ее Руслан сошел с ума.