Андрей Воронин - Му-му. Кровавая линия

— Во дает! — возмутилась Леночка.

А Муму уже успел выйти в подсобные помещения, вызвать такси к черному ходу и теперь схватил Леночку за руку и потащил к служебному ходу. Затем вернулся, аккуратно вынул близнецов из коляски и вместе с ними поспешил к машине.

Леночка, полностью доверяя Дорогину и понимая, что сейчас происходит что-то очень важное, беспрекословно ему подчинялась. Устроившись на заднем сиденье, она взяла на руки завернутых в одеяльца детей и, облегченно вздохнув, вдруг неожиданно вспомнила:

— Надо было заплатить. За кофе, за чай.

— Я оставил им деньги, включая чаевые, — успокоил ее Дорогин, устраиваясь на переднем сиденье.

— Куда рулить, шеф? — спросил молодой водитель, сделав потише радио.

— Давай к дому ребенка на Краснопресненской, — скомандовал Муму, поглядывая в окно. Они только что выехали со двора и на приличной скорости проехали мимо главного входа в кафе, где по-прежнему стояла вишневая «ауди» и курили несколько мужчин.

Леночка успела взглянуть в окно. Она удивленно произнесла:

— Там возле вишневой машины Эдик стоял и этот лейтенант Мыськин. Интересно, что они тут делают? И вообще откуда Эдик знает Мыськина?

— Все они друг друга знают, — заявил Муму, которого больше волновало не то, с кем стоит лейтенант Мыськин, а то, не заметил ли он, что их уже нет в кафе. Но, как ему показалось, те, кто стоял у вишневой «ауди», выглядели вполне спокойными. Значит, еще не поняли, что беглецы уехали. Уже на проспекте Муму начал внимательно поглядывать в зеркало заднего вида, понимая, что Мыськин мог заметить номер такси.

— Теперь так редко встретишь такие красивые пары и крепкие семьи, — проговорил водитель, поглядывая в зеркало на молодую маму с двумя детьми. — А вы оба просто светитесь счастьем! Я даже вам немного завидую.

Ни Дорогин, ни Леночка не стали разубеждать водителя. Главным теперь для обоих было уйти от преследования.

Когда они подъехали к зданию дома ребенка на Краснопресненской, пошел дождь. На удивление, для поздней осени достаточно теплый.

Расплатившись с водителем, Дорогин достал из багажника вещи, а потом помог Лене выбраться из такси и, сняв куртку, взял у нее одного ребенка. А потом, отдав его маме, придерживая над ними куртку, Дорогин поднялся по ступенькам.

Войдя в здание, Дорогин поставил сумку с Лениными вещами, стряхнул куртку и, взглянув на детей, улыбнулся.

Они вошли в просторный, недавно переоборудованный светлый холл дома ребенка. Лена удивленно взглянула на Муму.

— Не волнуйтесь, — мягко сказал Дорогин, — я пока что не все могу объяснить. Я и сам не все понимаю. Одно скажу: мы должны были уйти от преследования. И мы это сделали!

— Так что, нам все-таки придется остаться в доме ребенка? — спросила Леночка, устраиваясь на диване.

— Нет, — покачал головой Муму. — Вам лучше бы остаться в доме ребенка или больнице, одной вам с двумя будет тяжело, но это слишком рискованно. Поэтому, когда я пойму, что за нами никто не следит, возьму машину и сам отвезу вас в надежное место. А те, кто нас преследовал, если найдут таксиста, тот просто назовет адрес этого дома ребенка.

— Не пойму, как они нас в кафе вычислили? Ведь мы даже кафе по телефону не называли, — пожала плечами Леночка. — Этот Эдуард как-то связан с Мыськиным?

— Неужели Плетнев не отучил вас от привычки задавать сразу так много вопросов? — покачал головой Муму.

— Как видите, нет.

— В наше время для спецслужб всех стран мира существует такая удобная вещь, как мобильный телефон. Стоит запеленговать его сигнал, и все — человек на мушке. Когда вы мне позвонили, а я ответил, нас запеленговали. И дальше оставалось лишь следовать за нами.

— И что, они так могут следовать за любым?

— Практически да. Но у меня все осложнилось тем, что в аппарат вмонтирована одна штучка. Спецсигнал называется. На случай экстренной связи. Ее разблокировать можно и на расстоянии. Поэтому за нами не только наблюдали. Все наши разговоры в кафе прослушивались.

— А мы ничего такого с вами не говорили?

— Я говорил только то, что они должны услышать. И это должно сработать. Пусть обыскивают больницы, дома ребенка, детские дома, пусть ставят прослушку и наружку возле вашей, моей квартиры. А мы с вами будем двигаться по своей собственной траектории. Мне нужно незаметно оставить где-нибудь телефон, да так, чтобы следившие за нами люди не сразу поняли, что мы их пробросили.