Андрей Воронин - Му-му. Кровавая линия

— Вы так говорите, будто выбрались из жерла вулкана, — сказал Муму, желая как-то ослабить напряжение.

Но Леночка Плетнева приняла его слова всерьез:

— Вот-вот, вы это точно сказали. Будто из жерла вулкана выбрались. Вы мне о каких-то преследователях, а мы… смерти в глаза смотрели. У этих крылатых муравьев глаза смерти.

— Подождите. Но в Подмосковье не было никаких крылатых муравьев! В новостях же сообщили только о метро, — пожал плечами Муму и, кивком поблагодарив официанта за зеленый чай, внимательно посмотрел на Леночку.

— Да кто вам правду скажет! — махнула рукой, плотно обтянутой кожаной перчаткой, Леночка.

— Так что, обстановка настолько серьезна?

— Более чем…

— Но вы же в Москву не выезжали!

— Ну и что? И хозяева мои тоже не выезжали. А их уже нет в живых! На моих глазах в страшных муках скончались. От той самой болезни, которую в народе окрестили муравьиной чумой.

— Как же они заразились, эти ваши хозяева? Что, к вам туда кто-то муравьев забросил?

— Нет, — покачала головой Леночка. — Хозяева в Москву не выезжали. После того как в новостях показали этих муравьев, они вообще затихарились, на улицу боялись выйти. Говорили: «А что, если и сюда эти муравьи доползут?» Мы с хозяйкой все щели в окнах и дверях заделали. Потом хозяйке в голову пришло, что муравьи могут через водопроводные трубы или канализацию пролезть. Она пробки в сливы повставляла. Для крана колпачок придумала от какой-то бутылочки. Следила, чтобы после пользования унитазом его закрывали крышкой.

— Ну так как же к вам пробрались насекомые? — спросил Дорогин.

— Сами хозяева в Москву не ездили. Зато к ним приехал племянник из Москвы. С огромной дорожной сумкой. А в ней, очевидно, и приехали те злосчастные крылатые муравьи, — пожала плечами Леночка.

— Вы что, их видели?

— Увы! — сказала Леночка, — я их из детской коляски достала. Хорошо, что вовремя заметила. И в перчатках была. Представляете, привезла детей с улицы, где мы гуляли, в комнату отнесла, в кроватку положила. Возвращаюсь, а на коляске сумка этого племянника стоит. Не было куда поставить. Племянник забрал потом сумку, извинялся… А я смотрю: по коляске крылатый муравей ползет, которого по телевизору показывали…

— Давайте все как можно подробнее, — попросил Муму и, взглянув в окно, заметил знакомую вишневую «ауди», что пристроилась у крыльца. Так как ни он, ни Леночка никому названия кафе не говорили, это могло означать одно: его мобильник запеленговали. Тем, кто преследует его, крупно повезло. Они хотели нагнать Дорогина, а получили сразу и его, и семью Балта.

В безлюдном кафе затевать захват со стрельбой не стали. Но покинуть незамеченными кафе им с Леночкой да с двумя детьми будет значительно сложнее.

Лена, заметив, что Дорогин пристально смотрит в окно, вздохнула:

— Так вы слушаете или нет?

— Да-да, конечно, — кивнул Дорогин, переведя взгляд на Леночку. Теперь ему приходилось делать сразу два дела — изображать внимательного слушателя и наблюдать за тем, что происходит на улице. Хотя слушал он очень внимательно.

— Я думаю, что племянник этот, Эдик, в метро муравьев подхватил. Он как раз был в том вагоне, о котором рассказывали по телевизору, где банку разбили. Он говорил, что там такой ужас был, не передать. Один мужчина, а потом и милиционер прямо на месте скончались. Кашляли, говорит, кровью харкали, задыхались. А потом раз — и все… И хозяева наши тоже. Люди они пожилые. Вечером вышли телевизор посмотреть, сели на диван. И вдруг сначала она, а потом он как начали кашлять. Я детей за стенкой укачивала. Выбежала, а они уже все. И один и второй задохнулись. А по полу те самые муравьи, которые их укусили, расползаются. Я их затоптала, а потом тапки выбросила. «Скорую помощь» вызвала. Но уже поздно было. Ничем не поможешь. А тут еще племянник этот, Эдик, ко мне клинья подбивать вздумал. Стресс на него так подействовал, что ли. Врачи мне насчет муравьев не поверили. И Эдик ничего не подтвердил. Говорит врачам: «Какие муравьи! Это она телевизора насмотрелась. Вот и болтает всякую чушь». В общем, в дураках или в дурочках меня выставил. А врачам что, говорят, милицию вызывайте. Участковый вообще детективов, наверное, насмотрелся. Говорит, подписку о невыезде дайте. И дальше: а не было ли тут преступного сговора? Может, говорит, вы со своим мужем, в смысле Эдиком, хотите завладеть имуществом убитых? Я говорю, что Эдик мне не муж, что я его вообще не знаю, паспорт даже показала. А милиционер хмыкнул и заявляет, что, мол, если не муж, то любовник. А этот Эдик повел себя вообще как-то странно. Давай мне подмигивать, говорит, что же ты от меня, мать моих детей, отрекаешься! Ну вот, перевернули все с ног на голову. А я еще и виноватой, крайней осталась. Трупы увезли, милиционер ушел, я на Эдика набросилась. А он говорит: «Не волнуйтесь, мол, так надо. Для вашей же безопасности, госпожа Плетнева». Я подумала, что, может, это кто-то из ваших, в смысле из товарищей Плетнева. Приставили, чтобы за мной смотреть, а потом поняла, что этого не может быть. Потом про муравья в коляске вспомнила, пошла смотреть, а его там нет. Не то уполз, не то улетел. Хорошо, Эдику кто-то позвонил, он в город уехал, заперев меня на все замки. Я почувствовала, что здесь что-то не так, сделала вид, будто поверила Эдику. Сказала, что он, наверное, с моим мужем работает и его послали меня охранять. А когда он уехал, я вам эсэмэску сбросила, потом такси вызвала. Сама в окно выскочила и таксиста попросила мне помочь. Коляску и детей мы с ним из окна вытаскивали. Просто Бог нам помог. А теперь и не знаю, что делать. Двое детей. Ни гроша в кармане… Я с таксистом серьгами расплатилась. К родителям бы поехала, но денег нет.