Микки Спиллейн - Охотники за девушками

— О?

— Ричи было сорок пять лет. Он служил то в одном, то в другом отделе с 43-го года, и его свидетельства были превосходными. Он был ученым парнем. Умел приспосабливаться, если того требовала ситуация. — Он замолчал, посмотрел поверх чашки на меня и покачал головой: — Я… просто не могу предположить.

— Что-то толкнуло его сюда.

Его глаза опять приняли мягкое выражение. Он просто позволил себе те несколько минут, а теперь снова был на работе.

— Знаю, — сказал он.

Он ждал, чтобы я сказал ему то, что наведет его на след в погоне за убийцей. Я медленно допивал кофе и думал о том, что мне делать. Наконец откинулся на спинку стула и сказал:

— Мне нужно больше времени.

— Для меня время не важно. Ричи мертв. Оно бы играло роль, если бы нужно было сохранить его жизнь.

— Это важно для меня.

— Сколько тебе потребуется времени, прежде чем ты расскажешь мне?

— Расскажу что?

— Что Ричи считал важным сообщить тебе.

— Возможно, неделя.

Его глаза погасли. За стеклами очков были две леды шки.

— Хорошо, неделю, но не больше.

— За это время я смогу найти убийцу.

— Не сможешь.

— Были времена, когда это у меня неплохо получалось.

— Это было давно, Хаммер. Теперь ты ничто. Только не напутай ничего. Единственная причина, почему я тороплю тебя, — ты можешь не проявить выносливости. Если бы я знал, что ты сможешь, то мой подход был бы иным.

Я встал.

— Спасибо за внимание. Я ценю это.

— Не стоит.

— Я, возможно, позвоню.

— Конечно, я буду ждать.

Опять пошел тихий дождь. Было тихо и прохладно, но не настолько, чтобы загнать людей в пивнушки или бары. Под таким дождем приятно было прогуляться и подумать, если вы не торопитесь.

Я зашел в бар, выпил кружечку приорского темного пива, поздоровался с несколькими знатоками, а затем продолжал свой путь.

Ночным сторожем в Хинвард Виллипг был старик, который, казалось, только и ждал отдыха, чтобы оставить этот мир и спокойно умереть. Он встал, когда я отметился в дежурной книге, проводил меня до лифта.

Я вынул ключ и открыл дверь. Сигаретный дым, который я ощутил, означал только одно — кто-то там был. Он слышал, как остановился лифт, мог выключить свет и ждать. Но время не изменило моей реакции: она была более быстрой, чем его действие.

Что-то металлическое ударило меня сзади по голове. Я ударился лицом, чувствуя, как теплая кровь медленно просачивается за воротник. Включили свет, и кто-то пнул меня ногой. Руки обшарили мои карманы, но это были профессиональные действия, я постоянно чувствовал дуло пистолета и не мог двинуться, чтобы не оказаться убитым.

Меня спасла кровь. Рана была большой и достаточно внушительной, чтобы он решился на дальнейшие действия. Я услышал удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери.

Я дополз до стола, поднялся, достал свой пистолет 45- го калибра и рывком открыл дверь. Но он уже исчез. Возможно, мне повезло, что он был настоящим профессионалом. Ведь мог бы стоять там, ожидая на всякий случай. Я взглянул на свои руки. Они слишком дрожали, чтобы попасть в цель. Кроме того, я забыл вставить патрон в патронник.

Медленно прошелся по помещению, оглядывая те места, которые были разворочены в поисках чего-то. Поиски были быстрыми, но малозаметными, и опять это был признак работы профессионала.

У него не было времени на ненужные движения. Два потайных места, которые я считал надежными, были осмотрены спокойно, а другие уже осматривались им с явным раздражением и досадой.

Даже стол Велды был перевернут, ее последняя записка ко мне валялась на полу.

Я прочел «Милый Майк», остальное уже было нельзя разобрать.

На этот раз я вставил патроны в патронник и спустил курок, затем убрал пистолет в кобуру. Тяжесть пистолета неожиданно вызвала во мне знакомое чувство и сознание того, что в моих руках средство уничтожения, быстрая месть, и воспоминания о тех, кто был жертвой того пистолета. «Милый Майк…»

Где была твоя совесть, когда ты видел эти слова?

Наконец я пришел в себя и уже точно видел, что дорога для живого будет долгой, а для мертвого — короткой, и не было времени даже считать секунды.

Старик внизу, должно быть, мертв, так как он единственный мог опознать этого человека. Имя в регистрационной книге, конечно, окажется фиктивным.

Я быстро прибрал помещение так, чтобы никто не мог сказать, что здесь произошло, вымыл голову, стер следы крови на полу и спустился в вестибюль.

Старик лежал мертвый. Его голова была разбита одним ударом. Книга записей была не тронута. Я вырвал последнюю страницу и вышел на улицу. Где-то около Восьмой авеню я разорвал ее на мелкие кусочки и бросил их в канаву.