Дмитрий Красько - Отпущение грехов

Но всяк по своему с ума сходит, и я решил оставить молодого мента в покое. Может, он готовится к первому в жизни подвигу и хочет совершить его под именем неизвестного солдата. Человеку, решившемуся на такое, мешать неразумно – можно и по зубам заработать. Поэтому я откинулся на сиденье и принялся вовсю переживать за успех погони.

Была, правда, одна закавыка, исправить которую я, переживай, не переживай, не мог. Я забыл прихватить с собой пистолет – да и как, скажите на милость, мог подумать, что мне понадобится оружие в цитадели правопорядка, пусть и специализирующейся на дорогах?

Между тем «Круизер» медленно, но верно подбирался к «Субару» Засульского. Наш водитель пояснил сквозь зубы, стиснутые от напряжения:

– За город держит, сволочь! Ну, ничего! Там мы его достанем!

Я был весьма благодарен ему за эти сведения. Если мент, скорее всего, не хуже водителя понимал, куда намылился Засульский, то у меня в этом вопросе ясности и близко не было – я и так-то не знал города, а быстрая гонка по его улицам многократно умножала путаницу, лишая малейшей способности ориентироваться.

– Почему не сообщишь? – я кивнул на рацию, висевшую у ментика на поясе. – Пусть на каком-нибудь КПП его перехватить попытаются. Думаю, у вас тут имеются такие штуки, как КПП?

– Имеются, – процедил он. – Я его сам взять хочу, так что никуда сообщать не буду.

Я снова удивился, но настаивать не стал. И правда – героический юный полиционер, который вообразил себя бульдозером. Ну что ж. Вот когда ему пару раз отвал пообламают, тогда с ним можно будет вести более конструктивный разговор.

– Ты стрелять-то умеешь? – на всякий случай поинтересовался я.

Тень смерила меня таким взглядом, что и без слов стало понятно – да, умеет. Во всяком случае, на курок нажимать. Но в этот вопрос стоило внести ясность, и я задал еще один наводящий вопрос:

– А попадаешь часто?

– Восемьдесят восемь очков.

– Ну! – удивился я. – Солидно. Тогда позволь дать тебе совет: как только окажемся за городом, высовывайся из окна и бей по скатам. Как в кино. Главное, дождись, когда рядом других машин не будет. Иначе ты его не остановишь. Он фанатик, и если ему перегородить дорогу, он пойдет на таран и предпочтет отдать концы в дыму и пламени. А зачем гробить машину этого доброго человека, который согласился нам помочь? Ни к чему это. Выгоднее сделать так, как я сказал.

Не думаю, чтобы его убедили мои слова. Скорее, это сделал мой непроверенный, но нерушимый, как пирамида Хеопса, авторитет сотрудника органов государственной безопасности. Как бы там ни было, а ментик согласно кивнул и сказал:

– Так я и сделаю.

За город мы вырвались, однако, не так скоро, как я ожидал. Произошло сие знаменательное событие только минут через десять. Все это время «Круизер» медленно, но верно настигал «Субару», которая на своих шести цилиндрах тоже умела ездить.

Когда же за окном окончательно утвердился пригородный пейзаж – лесопарковые зоны и частный сектор, – я пихнул неизвестного юного героя в бок и сказал ему в самое ухо, чтобы он, с волосами ушедший в погоню, услышал каждое слово:

– Ну, парень, давай. Вынимай ствол и лови момент.

Он вынул ствол и я потер руки в предвкушении удачного исхода, который просто не мог быть другим. Все благоприятствовало – и место, и время. Дорога, выбранная Засульским, особой популярностью у местных автолюбителей, похоже, не пользовалась, и машин на ней было мало. Попадались они примерно раз в минуту, что, при средней скорости сто двадцать-сто тридцать километров в час, составляло одну на два километра. Чего еще желать? Тем более, что к этому времени расстояние, отделявшее нас от машины Засульского, сократилось метров до пятнадцати-двадцати. Он пытался оторваться, о чем свидетельствовал густой клуб синего дыма, вырывавшийся из-под багажника «Субару», из ее сдвоенной выхлопной трубы, но усилия были тщетны: «Круизер», стрелка спидометра которого уже качалась в районе отметки ста пятидесяти километров, неумолимо настигал беглеца.

В общем, стреляй – не хочу. И мент не захотел. Вместо того, чтобы открыть канонаду в направлении удирающей «Субару», он сунул пушку мне в бок.

– Это ты зачем, а? – растерянно спросил я, почкой ощупывая пистолетный ствол. Вопрос был чисто риторический. Я, похожий на рвущегося к финишу спринтера, быстро стал приближаться к разгадке смысла происходящего. И мент, скорее всего, понимал это.

Но прежде, чем он успел предпринять что-то действительно ненужное и для моего здоровья небезопасное; прежде, чем догадка о побудительных мотивах его действий успела окончательно окуклиться в моей голове, я, неожиданно даже для самого себя, взбунтовался. Возможно, причина была в почке, которой не понравилось соседство с пистолетным дулом. Может быть, за все следует благодарить мозг, решивший реабилитироваться за нерасторопность у городского управления ГАИ. Гадать можно сколько угодно, но факт остается фактом: моя рука, до того мирно покоившаяся на колене, упала поверх руки ментика и сбила ему прицел. Он успел выстрелить, но только один раз, и пуля ушла в сиденье, никому не причинив вреда.