Сергей Зверев - Фоторобот в золоченой раме

— Нас интересует русская живопись. Пейзажная.

— Пройдёмте, — махнул хозяин рукой, из чего можно было сделать вывод, что фейс-контроль оперативники прошли.

Галерея состояла из четырёх комнат. Всё свободное пространство заставлено витринами, старинной мебелью, полками с фарфором, на стенах плотно, как обои, висели картины.

— Айвазовский, подлинный, — Георгий Васильчиков махнул пухленькой ручкой в сторону маленькой картинки, довольно невзрачной и бледной. — Двести тысяч.

— Не внушает.

— Зато вещь надёжная. Подтверждена тремя экспертизами.

— Хотелось бы что-нибудь для души, — мечтательно протянул Шведов.

Васильчиков провёл гостей по всем своим владениям, с какой-то восточной самоотверженностью расхваливая товар, а Шведов с видом пресыщенного аристократа отмахивался — мол, нам всякой дряни не надобно.

Наконец все было пройдено.

— Ничего не заинтересовало? — в голосе хозяина галереи сквозило разочарование.

— У меня любовн… То есть знакомая испытывает слабость к Поленову. Но всегда так получается, когда что-то нужно, то ничего нет.

— Большой Поленов нужен? — принял боевую стойку Васильчиков.

— Умеренный. И без пафоса. Но нет так нет.

— Почему же? — Васильчиков задумался, напряжённо прикидывая про себя что-то. Потом решился и выдал: — Есть один. Могу показать.

— Будьте любезны.

Васильчиков повёл гостей в свой просторный кабинет. Подставил стул, на него положил несколько книг и таким образом смог дотянуться до верха высокого резного шкафа. И вытянул оттуда завёрнутую в пузырчатый целлофан картину.

— Вот он. Поленов. Настоящий. С атрибуцией. — Васильчиков аккуратно освободил небольшой, сантиметров сорок на тридцать, этюд. Платов удовлетворённо отметил: тот самый! — Задаром отдаю. За семьдесят тысяч евро.

— А за сколько купили? — спросил Шведов.

— Ну, такие вопросы задавать не принято, — укоризненно произнёс Васильчиков.

— Любопытство простое, — объяснил Шведов. — Хочу выяснить, на сколько вы попали.

— Простите? — вопросительно посмотрел на него хозяин галереи.

Шведов продемонстрировал служебное удостоверение. А Платов тем временем выудил из папки под мышкой постановление о производстве обыска, протянул его Васильчикову.

— Думаю, мне надо пригласить адвоката, — произнёс галерист.

— А нам кого приглашать? Прокурора? Не обостряйте, Георгий Иванович. Картину мы заберём в любом случае. Лучше скажите, у кого её взяли.

— Да вы ж сами знаете. У Ирины Левицкой.

— А чего прятали? Хотели втихаря избавиться от всего, что связано с этой знаменитой фамилией?

— Да. Так и есть! Ох, какая же она… — хозяин галереи отвёл душу длинной нецензурной тирадой. — Долго это дело антикварному миру икаться будет…

Следующие две недели Платову стало не до Левицких. Оперативники из ФСО притащили целую разработку на группу автоподставщиков из Узбекистана. Чем они перешли дорогу Федеральной службе охраны? Скорее всего, насолили кому-то из охраняемых объектов. Материалов было великое множество — сводки ПТП, оперустановки, пространные аналитические справки. Просто загляденье. Теперь это предстояло реализовать. А тут угрозыску равных нет.

Реализовались с шумом и гонкой по московским улицам. Оперативники пятью машинами, как опытные егеря, гнали бандитский «БМВ» по всей Москве, пока не заставили лакированную дорогую чёрную машину поцеловаться со столбом. На месте повязали четверых негодяев — двух узбеков и двух русских. Ещё пять человек, из них двух представительниц прекрасного полаё почти неделю собирали по съёмным квартирам в Подмосковье.

Эти узбекские креативщики одевались в строгие костюмчики с галстуками, раздобыли «БМВ» и мигалку на магните, выдумали несуществующую организацию — службу по финансово-экономическому и таможенному надзору. И подставляли свою машину под самые крутые лимузины, которые только могли высмотреть в потоке. И разводили «клиентов», которые посмели разбить служебный транспорт такой уважаемой организации. «Да это вообще диверсия! Теперь конец вашей фирме, которая наверняка не платит налоги!»

Коммерсанты велись все. Одного облегчили за царапину на крыле, нанесённую чуть раньше ржавым гвоздём, аж на сотню тысяч долларов.

Между тем предварительное следствие по Левицким нарастающими темпами близилось к завершению. И, соответственно, рос накал страстей. Это ощущалось по девятому валу жалоб, ходатайств, заявлений, а также по обличительным статьям в СМИ, клеймящим полицейский произвол.