Николай Чергинец - Майор Ветров

— Так, и чем он интересен? — спросил Игнатов. — Давай, Витек, выкладывай.

— У него огромный дом — квадратов девятьсот будет. Сам сейчас живет в Штатах, но в доме, я точно знаю, имеется сейф, в котором он, конечно, не огурцы держит. Во дворе, под навесом, два новых джипа.

— И что, в доме никто не живет?

— Живет старик охранник, во дворе — две собаки.

— А ты откуда такие подробности знаешь? — продолжал расспросы Игнатов.

— Да мы вот с Антоном и Саней, — кивнул на сидевших рядом Комарова и Глебчика, — уже давно к этой хате присматриваемся.

— Джипы — классные, — цокнул языком Комаров, — такие и без ксив купят.

— Там еще и «Форд» почти новый стоит, — добавил Глебчик.

Игнатов, медленно обводя взглядом всю компанию, спросил:

— Ну, какие мнения есть?

— Надо брать! — подал голос Романчик. — Чего тянуть…

Все заговорили сразу, перебивая друг друга:

— Не будем тянуть резину…

— Здесь недалеко… километров тридцать — тридцать пять…

Игнатов поднял руку и, выждав, когда все утихомирятся, решительно сказал:

— Принято! Это будет наше первое дело, скажем так, первый экзамен. Надеюсь, напоминать не стоит, где язык держать?

Все закивали головами, Романчик громко произнес:

— Зачем предупреждать? Мы же не маленькие, тертые. Кое-кому пришлось и баланды похлебать…

— Ясно. А что у кого есть из оружия?

Комаров отозвался сразу:

— У меня «вальтер» и девять патронов.

— У меня обрез, патронов хватает, — бросил Романчик.

— А у меня парочка гранат и «макаров», еще когда начальником политотдела бригады связи был, запасся, — объявил Сиватин.

— А может, кто-либо сомневается? — задал вопрос Игнатов. — Не надо бояться, скажите честно.

В ответ все чуть ли не хором подтвердили свою готовность участвовать в этом деле. Игнатов взялся за инструктаж: поручил Сиватину на своей «ауди» вместе с тремя членами группы выехать к дому бизнесмена и организовать наблюдение.

— Мы же подъедем к вечеру, — добавил Игнатов и повернулся к Комарову. — А как мы поедем, в твои «жигули» пять человек влезут?

— У Глебчика же есть колеса…

— Да, я на БМВ, так что места хватит.

— Все могут управлять машиной? — спросил Игнатов и, получив утвердительный ответ, напомнил: — Имейте в виду, нам же надо увезти оттуда три машины. Кстати, где мы их спрячем?

— У меня есть место, — ответил Комаров. — Ты еще не видел мою вторую базу. Там территория обнесена высоким забором, стоят два армейских арочных амбара, ворота закрываются на замки. Если добудем деньги, то можно и там иметь охрану, собак на территорию запустить.

— А чья это собственность?

— Моей организации, но из-за отсутствия денег находится как бы на консервации.

— Ну что ж, машины на отстой туда поставить можно. Тогда вперед! Инструктаж проведем на месте, после того как изучим обстановку. — И, заметив, как рука Комарова потянулась к бутылке, строго сказал: — Пить не будем, врежем после боевой операции…

Двое суток Ветров находился в камере изолятора временного содержания совершенно один. На допрос его больше не вызывали. Роману было ясно, что идет проверка личности. Сделаны запросы в соответствующие органы и сейчас ждут. Роман, впрочем, был не против одиночества. После студенческого надлома, когда он порвал с любимой девушкой, набил морду студенческому другу, за что его с треском выперли из института, Роман больше всего любил одиночество. В Афгане его за это не очень любили, но затем зауважали, когда убедились, что он не трус, не трепач, в бою надежный, как никто другой, перестали замечать его угрюмость и скрытность. После службы Роман окончил Высшее военно-воздушное училище, затем спецкурсы и исправно служил в спецназе…

Роман поднялся с жестких деревянных нар и прошелся по камере. Остановился напротив забранного металлической решеткой окошка, расположенного под самым потолком, и неожиданно, грустно улыбнувшись, подумал: «Служил, служил… до майора дослужился и вот накось — выкуси, даже родной отец от меня отказался… А я же невиновен! Слов нет, то, что мудак, — это так. Как мог в плен попасть к духам?! В телезвезду превратился… А теперь как бомж, даже своей фамилии сторонюсь! Что же делать?..» Найти ответ на мучительный вопрос «Что делать?» он не успел. Неожиданно лязгнули запоры на металлической двери, и в камеру заглянул прапор. Он осмотрел помещение, а затем крикнул в дверь: «Заводи!»

В сопровождении сержанта милиции в камеру вошел мужчина кавказской внешности лет тридцати, с небольшой бородкой и усами на худощавом лице. Прапорщик посмотрел на Ветрова: