Александр Тамоников - Он, она и патроны

— Отлично начал, Ури, — оценил Вернер. — Ты насмотрелся голливудских блокбастеров. Надеюсь, это не вы его?

— Что вы, Странник, нам бы такая дикость и в голову не пришла. А теперь о грустном.

На все повествование ушло не больше минуты.

— Можно не сомневаться, что террористы уже покинули город и направляются в резервное убежище, — закончил на минорной ноте майор, — а их семьи надежно упрятаны. Последняя наша ниточка — Мансур Хамиль, но от нас здесь уже ничего не зависит.

— Кто все эти люди? — мрачно изрек Вернер.

— Их фамилии Риверсайд, Джонсон и Дэвис. Последняя — женщина. Руководитель «проекта» — некто Андерсон, но они сокрушаются, что Андерсон далеко.

— Хорошо, я перезвоню через несколько минут. Есть у меня пара каналов.

Он действительно перезвонил через несколько минут. К тому времени Нора закончила беседу с руководством и стояла в проеме, немного растерянная. Румянца на щеках не прибыло, она кусала губы.

— Облажался господин Андерсон, — не скрывая злорадства, сообщил Вернер. — Не тех на дело отправил.

— Что, вся партия бракованная? — удивился Андрей.

— Нет, не совсем. Версия их идиотизма не является приоритетной. Рядовые работники низшего звена — приказы обсуждают, но, в принципе, выполняют. Это один из департаментов ЦРУ — Национальная секретная служба, бывший оперативный директорат. Занимаются сбором информации агентурной разведкой. Одна из функций департамента — организация и проведение тайных операций. Они действительно охотились на Хабира, который в прошлом году славно погулял по Соединенным Штатам. Про нашу операцию они были не в курсе. Терактом в Буллоне не занимались. Полагаю, теперь спохватятся и влезут. Как же — россияне снова что‑то мутят, они же все испортят! Ладно, подождем, пока изобретут нормальный способ избавления общества от дебилов, не связанный с массовыми казнями… Говоря нормальным языком, нам эта компания — не пришей куда седло. Откровенничать с ними не надо. Но и хамить не стоит. Ведите себя вежливо и деликатно. Как у них состояние?

— Так себе, — усмехнулся Андрей. — Мне кажется, неплохо себя чувствует только покойный. Женщину за руль пускать нельзя.

— Позаботьтесь о них. Раненого доставьте в больницу святого Эммануила — персонал будет предупрежден. Женщину отвезите по адресу Густавтрабе, 16. Рядом с домом ее заберут.

— Мы что‑то не знаем о тесных личных отношениях наших агентов с руководством вражеских резидентур?

— У нас прекрасные личные отношения, — хмыкнул Вернер. — Вспомни большую политику. Россия и США клацают зубами, рычат друг на друга, при этом глава Госдепа и наш министр иностранных дел чуть ли не дружат семьями. Сколько копий было сломано в ООН, сколько грязи, взаимных обвинений — при этом наш покойный представитель и спецпредставитель США имели прекрасные личные отношения, ходили друг к другу в гости. Это странный мир, Ури. Но это между нами. И не относись к этим людям, как к врагам. Просто зазнавшиеся, потерявшие разум братишки и сестренки. Не забывай, что мы смотрим их фильмы, работаем на их компьютерах, пользуемся их Интернетом, а кто‑то фанатеет и от их автопрома.

— Я понял, Странник. Мы будем самой учтивостью.

— Потом езжайте в гостиницу и ждите дальнейших распоряжений. Да толпой не валите.

Раненого Риверсайда забрали у входа в больницу Святого Эммануила. Не успел «Террано» сделать полную остановку, как к нему с крыльца устремились два субъекта «медицинской наружности» с носилками. Он кряхтел, стонал, когда его вытаскивали с заднего сиденья. Потом переложили на носилки и унесли в освещенный приемный покой. «Первый — пошел», — приглушенно прокомментировал Веприн. Нора дернулась было за ними, но один из медиков ей начал что‑то объяснять, она поколебалась и вернулась в машину. Села у окна и отвернулась от всех. Веприн проехал несколько кварталов, остановился в безлюдном переулке. Стояла ночь, городок вымер. На хвосте никто не болтался. Покойника, слава богу, брать с собой не пришлось. Нора возмущалась, но смирилась с этим. «Тело заберут, — заверил Вернер. — Это не ее проблема. И тем более не наша». Андрей повернулся, рассматривал необычную пассажирку. Женщина вымоталась, уснула. Она сидела, откинув голову, прерывисто посапывала. Губы во сне немного растянулись, изобразив загадочную и не очень доброжелательную улыбку!

— Ангел с отброшенными копытами, — усмехнулся Полянский. — Что так смотришь, командир, понравилась? Я же говорю — отмыть, переодеть, накрасить, и в спортивный бар с такой не стыдно зайти.