Сергей Зверев - Парни со стволами

Ух ты, подумал переводчик, который еще ни разу не видел такой скорости и точности бросков ножа. И уж тем более на таком расстоянии. А командир все шел и шел вперед. Через секунду, когда второй боевик понял, что его напарник хрипит и валится на землю, снова взлетела рука Котова, что-то с силой, с неприятным звуком ударило в голову второму боевику и отскочило в траву. Он повалился, схватившись за голову, и остался лежать без движения.

— Ко мне! — громко позвал Котов в коммуникатор и теперь уже сменил быстрый шаг на бег.

Зимин с готовностью рванул что есть силы к своему командиру, поднимавшему из травы гранату, которую ему пришлось швырнуть в голову боевику, не вынимая из нее чеки. Стерев кровь с гранаты краем рубахи боевика и не переставая осматриваться по сторонам и прислушиваться, Котов подошел к первому боевику, выдернул нож из раны и одним махом перерезал ему горло. Потом вернулся ко второму и проделал такую же процедуру.

— На всякий случай, да? — побледнев и стараясь не смотреть на море крови, вытекавшей из горла убитых, дрожащим голосом спросил Зимин.

— Да, чтобы в спину не надуло потом. Гарантия должна быть, что они мертвы, а не ранены.

— Простите, товарищ капитан, а почему… так жестоко? Я не с осуждением, я просто спросить. Это чтобы ненависть в себе…

— Детский сад, — тщательно вытирая нож, усмехнулся Котов. — Чтобы не забрызгаться. Если я нанесу колющий удар, в сердце, например, то или в момент удара, если повезет попасть в крупный кровеносный сосуд, или в момент извлечения клинка на меня может брызнуть кровь. А из перерезанного горла кровь вытекает всегда в одном предсказуемом направлении.

— Барс, я — Сокол! — раздалось в коммуникаторе. — Что у вас? Помощь нужна?

— Порядок, Сокол. Минус два. Как у вас?

— Пока тихо, Барс. Готовы к наблюдению.

— Приступайте!

Дальше спецназовцы продолжали передвигаться на четвереньках. Котов занял позицию слева, с той стороны, откуда появились два предыдущих боевика. Зимин догадался об этом, и ему стало стыдно, особенно за свой вопрос о жестокости, которая оказалась лишь целесообразностью. К самому краю обрыва они подползали уже на животе. Внизу, прижавшись к правой обочине, выстроилась колонна здоровенных нефтевозов. Вокруг топтались люди в футболках и открытой обуви. Среди них было много боевиков. Они стояли группками по два-три человека и что-то обсуждали. Атмосфера была какая-то ожидающая. Три небольших белых автобуса «Форд» стояли чуть правее.

— Зима, смотри на автобусы. Осторожно, не торчи головой! Бинокль возьми. Что видишь?

— У них стекла затемненные, никто не выходит, — ответил Зимин.

— Сокол, я — Барс! Что видишь?

— Автобусы новые, я по дискам сужу и по боковинам, где в дождь, да с камешками всегда краска первым делом портится. Новенькие. Может, перегоняют куда-то?

— Смущает то, — сказал Котов, — что перегоняют автобусы к турецкой границе, а не наоборот.

— Есть, вышел один, — громко зашептал Зимин, забыв правила передачи, но тут же исправился: — Барс, это Зима! Из автобуса вышел человек. Это не сириец.

Котов внимательно смотрел на человека в темных противосолнечных очках. Что-то в нем было отличное от других людей внизу. Наверное, явное высокомерие, важность. И платок на голове у него был белый. Куфия, вспомнил Котов название. А вот этот черный круг на голове, который держит платок, называется эгаль. Этот тип явно из Саудовской Аравии или из Катара. Дипломатическая миссия? Вряд ли. А если миссия, то тайная и нацеленная и против Сирии, и против коалиции. И бородка у этого типа подстрижена аккуратно, видно, что брился сегодня утром. И перстень на пальце.

Сзади, со стороны последних машин, бежал еще один человек. Высокий, с таким же платком на голове. Лицо загорелое, но разглядеть его Котов не успел. Тот замахал рукой, и первый араб сразу вернулся в автобус. Длинный тоже в него запрыгнул, и три автобуса почти одновременно вывернули на асфальт и двинулись на север.

— Я — Барс! Всем наблюдать. Я вызываю наших «летунов».

Сидорин не обманул. Скорее он просто даже не все сказал Котову во время предыдущего разговора. А может, так заведено стало на базе, что регулярно поднимали в воздух самолеты, которые ложились в круг и ждали приказа в воздухе. Не прошло и трех минут, как где-то в бездонном бледном небе послышался далекий, но вполне различимый звук летевшего на большой высоте военного самолета. Котов поискал его глазами, но не нашел. А еще через три минуты, когда боевики стали задирать головы, потом кричать и разбегаться в разные стороны, из необъятных просторов небес с шелестом и протяжным свистом вылетела ракета. И тут же второй с конца нефтевоз подпрыгнул в снопе адского огня и рассыпался в воздухе на части. Грохот был такой, что спецназовцы на миг оглохли. Огонь спал, продемонстрировав черное обугленное пятно на шоссе, развороченные камни и разбросанные мелкие детали исчезнувшей большой машины. Земля горела, горели лужи нефти, горели тела людей, и тут же один за другим взметнулись в небо еще два ужасных взрыва. Котов закрыл лицо руками, настолько нестерпим был жар.