Сергей Зверев - Парни со стволами

Двое солдат помогли ей забраться в кузов, забрались туда сами и закрыли борт. Грузовик тронулся с места, поднимая пыль, а Мариам все смотрела и смотрела назад на русского капитана. Он чувствовал ее взгляд, даже когда машина уже скрылась за поворотом дороги.

— Вот оно что, — вдруг раздался за спиной чей-то голос.

Котов обернулся и увидел стоявшую рядом с виновато улыбавшимся Зиминым Марину Стасько. Она кивала головой, демонстративно разглядывая спецназовца с ног до головы.

— А я думаю, что это капитан Котов на меня и смотреть не хочет? А он за местными девчонками напропалую ухлестывает. Конечно, молоденькие, черноглазенькие. Ох, узнает полковник Сидорин, чем у него спецназ занимается, — с иронией добавила Марина.

— Так, хватит, — нахмурился Котов. — Вы оба, смотрите, не проговоритесь, что я в бою участвовал. Ладно, если Сидорин узнает, а вот если другие, если дойдет до кого-то еще. И пойдут разговоры, что русские в боях вместе с сирийской армией участвуют, что Россия тайно ввела в Сирию наземные войска.

Когда Диргади увели, Сидорин продолжал стоять над картой и задумчиво постукивать по ней карандашом. Котов смотрел на пометки, которые полковник сделал на карте, и размышлял о том, что такие вот склады, обеспечивающие подготовку наземных операций боевиков, могут быть по всей стране. Об этих разведка узнала, а сколько их еще, сколько операций планируется.

— Ну, допустим, — проговорил наконец полковник, — допустим, что Диргади не врет, допустим, его брат владел этой информацией, они готовились ее нам передать и… передали. Тогда все ведь очень логично, да?

— Михаил Николаевич, но все же сомнений остается много.

— Время и место гибели его брата мы проверили. Там колонна была накрыта с воздуха нашим штурмовиком именно в это время. Думаешь, они учли такую мелочь и привязали свою «легенду» к тому авианалету? Допустим. Хотят, чтобы мы поверили? И это допускаю.

— Я не понимаю, товарищ полковник, — развел руками Котов. — Так верим мы Диргади или не верим?

— А какая разница, — усмехнулся Сидорин и посмотрел на своего подчиненного. — Ведь ситуация не звучит так, что верим и бомбим, а не верим и не бомбим. Проверять все равно надо.

— Вы связались со своим другом в сирийской контрразведке?

— С Шакри? Конечно. Пусть они проверят этого Диргади по месту жительства, по работе на нефтеперерабатывающем заводе. К складам в Мукадане это отношения имеет мало, а вот к системе подбрасывания качественной дезинформации — огромное отношение. Очень желают западные политики найти доказательства тому, что мы без разбора бомбим мирные населенные пункты, что гибнут от российских бомб женщины и дети. И что мы вообще агрессоры, каких до нас свет не видывал. А ты отправишься в Мукадан со своей группой и разберешься со складами. И с содержимым, и с назначением. Давай-ка второго сирийца сюда. Интересно, что этот нам напоет.

Второго пленника Котов привез тоже из Эн-Нахии. Они уже готовились уезжать с Зиминым и Стасько, когда посыльный от командира правительственного батальона сообщил, что среди пленных есть один турок. Котов забрал его с собой на базу, решив не терять время и допросить его уже у себя.

Пленного привели, и Сидорин указал ему глазами на стул в середине комнаты. Турок сел, сложив руки на коленях, и стал смотреть в пол перед собой. Мужчине было лет пятьдесят. Угрюмый, серьезный. Коротко остриженные черные волосы с проседью обнажали крупный выпуклый лоб и глаза чуть навыкате, тонкие губы поджаты в упрямой гримасе. Во всем его облике не было обреченности, страха, но и фанатического чувства превосходства он тоже не демонстрировал.

— Вы говорите по-английски? — спросил вдруг Сидорин.

Пленник перевел глаза на русского полковника и согласно кивнул:

— Да, говорю.

— Хорошо, нам так будет удобнее с вами беседовать. Ваше имя?

— Мехмет Доган.

— Вы наемник?

— Да, — все так же равнодушно ответил мужчина, но Котов почувствовал, что за этим показным равнодушием что-то кроется.

— Неужели из-за денег? — вмешался он, вопросительно глянув на Сидорина. — Вот так просто взять в руки автомат, получить наличные и идти стрелять, убивать? Все равно кого, лишь бы платили?

— Вы кто? — поднял глаза на спецназовца турок. — Священник?

— Нет, я солдат. Я служу своей родине, а не деньгам и мерзавцам, которые их платят, чтобы убивать.

— Да? — На лице пленного появилось выражение горькой иронии. — А что же вы тогда делаете здесь. Так далеко от своей родины?