Станислав Рем - Капкан на маршала

– Иначе трактовать призыв Москвы невозможно.

– А как вы сами считаете: Армия Крайова, Миколайчик, Комаровский примкнут к ПКНО? Перейдут на сторону большевиков?

– Нет.

– Вот в том-то и дело. – Черчилль хлопнул себя правой рукой по бедру. – В том-то и дело, этот призыв большевиков к восстанию абсолютно выпадает из любой схемы. – И тут же поинтересовался: – Стягивание немцев под Варшаву и призывы Москвы начались одновременно?

– Практически да.

– На каком удалении от Варшавы сейчас находятся войска Рокоссовского?

– Смотря на каком участке фронта. Передовые части находятся практически в пригороде Варшавы, в нескольких десятках километров.

– За сколько дней основные части Рокоссовского смогут достигнуть Варшавы?

– По нашим расчётам, исходя из опыта недавней Белорусской операции, при усилении армии Рокоссовского бронетанковой техникой и авиацией, а также с помощью партизанских группировок, которые действуют в данной местности, в том числе и польского Сопротивления – неделя. Максимум десять дней.

Черчилль молча принялся мерить короткими шажками пол кабинета.

Всё, всё не нравилось ему в только что заслушанном докладе. И не нравилось потому, что роль родной Британии в данном «польском вопросе», исходя из вышесказанного и не сказанного, полностью сводилась «на нет». В случае, если бы немцы покинули Варшаву, не возвращаясь, тогда можно было бы действительно отправить десант в столицу Польши вместе с правительством Миколайчика, как того просил Кукель. Захватить город и объявить буржуазное правительство единственным законным правительством Польши. Но Гитлер вернул войска. В такой обстановке высылать десант в окружённый противником город – безумие. Следует признать, Сталин его на этот раз, кажется, переиграл. Своими открытыми призывами к восстанию он фактически заставил Гитлера вернуть войска в Варшаву. Теперь не то что сбрасывать десант, даже простая поставка оружия и продовольствия станет проблемой. Это ж сколько лётных экипажей свернут себе шею по дороге на Варшаву?

Впрочем, раздражению премьера имелась и иная причина. Если он, Черчилль, сейчас пойдёт на уступку Миколайчику и Комаровскому ради каких-то поляков, Британия вторично подобного решения правительству Черчилля не простит. Хватит того, что из-за поляков Британия вступила в эту кровавую бойню. Черчилль уже думал о будущих выборах. Но с другой стороны – Сталин. Если восстание не начать, «дядюшка Джо» станет единственным освободителем Польши от гнёта фашистской оккупации, как это ни неприятно признать. И тогда прощай идея «большевистско-демократического правительства», а вслед за ней прощай и территории, на которых он, Уинстон Черчилль, после победы рассчитывал разместить военные базы, которыми собирался шантажировать советского лидера. Остаться сегодня в стороне и не поддержать Миколайчика с Комаровским – равносильно отказу от будущего. И это тоже станет грубейшей ошибкой. Тем более что на данный момент в Варшаве большинство сторонников политики Миколайчика и Черчилля, а не Сталина. А потому есть шанс побороться за окончательное решение вопроса, какой будет Польша после войны.

Черчилль, как Сталин и Рузвельт, в июле 1944 года очень серьёзно размышлял о том, в каком виде будет существовать мир после разгрома гитлеровской Германии. И эта картина была пока что нелицеприятной. Советская армия, в отличие от союзников, вела активное наступление по всем фронтам. И следовало признать, с такими стремительными темпами, которые Красная Армия показывала в последнее время, она может спокойно и довольно быстро добиться главной цели: самостоятельного уничтожения гитлеровской Германии и захвата значительной части Европы.

Черчилль в который раз подумал о том, что они с Рузвельтом открыли Второй фронт слишком поздно. Военные действия следовало начать год назад, когда Красная Армия показала своё техническое и тактическое преимущество в сражении под Прохоровкой. Курская дуга была той лакмусовой бумажкой, которая показала: русские готовы довести войну до победного конца самостоятельно. Именно тогда, поздним летом или ранней осенью сорок третьего года, и следовало высаживаться в Европу. Нет, тянули. Надеялись, у Гитлера ещё найдутся силы потрепать русского медведя. Вот и результат.

Мягкий ковёр сглаживал шаги премьера, хотя тот ходил тяжело, увесисто.

Но самое главное, что не понравилось в докладе премьеру, заключалось в вопросе: для чего «дядюшка Джо» (ну и кличку придумали для азиата!) принялся агитировать поляков на восстание? С какой целью? Ведь в силах и возможностях Сталина было поступить намного умнее и мудрее. На момент, когда немцы оставили Варшаву, тихо, с воздуха, высадить десант, захватить город и объявить его под властью ПКНО. Практически без крови. За двое суток Сталин мог в польскую столицу перебросить не полк – дивизию. И не одну. Однако «дядя Джо» поступает вне всякой логики, как последний глупец. Вместо того чтобы воспользоваться сложившейся ситуацией в свою пользу, он начинает кричать во всё горло о восстании. Глупо? Вроде да. Но только не в отношении хозяина Кремля. Черчилль давно убедился: азиат никогда и ничего не говорит и не делает просто так. Сталину для чего-то понадобилось и восстание, и возвращение немцев. Для неизвестной ему, Черчиллю, но понятной одному Сталину цели. Кремлёвскому вождю по какой-то причине понадобилось, чтобы поляки начали вооружённое восстание, находясь внутри мощной немецкой группировки. Что же за цель у него такая, которая стоит тысяч человеческих жизней?