Евгений Сухов - Искупление вины

Поговаривали, что в молодости он работал учителем. Что-то в его внешности было от строгого директора школы. Неожиданно заместитель наркома улыбнулся, сделавшись сразу доступным и располагающим. Он поднялся и сделал несколько шагов навстречу. Не крепко, но очень тепло пожал руку и произнес:

— Садитесь, Лев Федорович. Операция «Барин», которую вы ведете, вызывает очень большой интерес. Самое главное, немцы проглатывают полученную информацию, а мы со своей стороны делаем все возможное, чтобы она на прямую или косвенно подтверждалась другими источниками. Я не могу рассказать всей сути происходящего, но то, что сейчас под Сталинградом замедляется наступление немцев, в этом имеется и ваша большая заслуга. Наше мнение такое, пока возможности вашего подопечного не исчерпаны, мы будем с ним работать… Так что вы мне хотели сообщить, Лев Федорович?

— Меня поставили в известность, что в ближайшее время Аверьянова должны перевести в Москву. На мой взгляд, это непродуманное решение. «Абверкоманда-104» работает исключительно на группу армий «Норд». Отправленные сообщения так или иначе анализируются штабами их армий, и если Филина переведут в Москву, то это вызовет серьезное подозрение у «Абвера», тем более что для таких действий не было никаких предпосылок. Мы не сумеем придумать подходящую «легенду» для такого неожиданного перемещения. «Абвер» уже успел привыкнуть к тому, что их агент посылает достоверную информацию, подтверждаемую по другим каналам. Чего же ломать хорошо отлаженное дело? Совершенно неясно, как будет воспринята «Абвером» информация. Для того чтобы агент начал давать правдивые сведения на новом месте, он должен подыскать себе жилье, обжиться, обзавестись связями, отыскать источники, через которые можно будет получать факты, но все это — время! Мы же заинтересованы, чтобы немецкий Генеральный штаб получал дезинформацию как можно быстрее. Если же все наши действия будут происходить в ускоренном темпе, то у руководства «Абвера» возникнут серьезные сомнения в достоверности полученных сообщений. И в какой-то момент они поймут, что их просто водили за нос, что агент все это время работал под контролем военной контрразведки. А, следовательно, все то, что было отправлено ранее, будет поставлено под сомнение.

— Кто именно вам сказал о переводе диверсанта в Москву? — посуровев, спросил Всеволод Николаевич. В звонком голосе прозвучали глуховатые интонации.

— Майор Тимофеев, начальник первого отдела Второго управления, — чуть помедлив, ответил Волостнов.

— У вас серьезные аргументы, я тоже не вижу необходимости в переводе Аверьянова на новое место. Его перемещение немедленно вызовет подозрение «Абвера». В Москве агенту работать куда сложнее, чем где-нибудь в провинции. В операции «Барин» ничего менять не будем. Можете работать спокойно дальше. У вас еще что-нибудь?

— Так точно, товарищ первый заместитель наркома внутренних дел. Мне известно, что в ближайшие дни должно состояться Особое совещание, в котором будет рассматриваться дело Аверьянова, а вы входите в его состав… Я бы попросил вас посодействовать в отмене приговора по пятьдесят восьмой статье, части первой. Приговор висит над Аверьяновым, как дамоклов меч. На его руках крови нет, а в плен он попал, будучи раненым, изъявил желание сотрудничать с нами, рассказал много важного о псковской школе. Нам теперь известен практически весь преподавательский состав школы и многие из выпускников. Известен весь руководящий состав «Абверкоманды-104», их задачи, цели, в какие именно районы отправлены диверсанты. Подавляющее большинство агентов уже изобличены и работают на военную контрразведку. Во многом это заслуга Аверьянова. — Взгляд Меркулова оставался холодным. О чем он думал, понять было невозможно, заместитель наркома умел прятать чувства. Майор продолжал с пущей убежденностью: — За все это время к нему с нашей стороны не было ни одного нарекания. Большая часть радиограмм была составлена лично им, он знает, как улучшить работу, прекрасно разбирается в психологии своего руководства, и я уверен, если Родина его простит, он принесет еще большую пользу.

— Операция «Барин» не будет продолжаться вечно, — сухо произнес Меркулов. — Чем он будет заниматься дальше?

— Он способный дешифровщик. Знает принципы немецкого шифрования, а значит, и ключ для дешифрования радиограмм. В этом я не однажды убеждался, когда давал ему расшифровывать радиограммы из других управлений. Его можно использовать в этой работе.