Евгений Сухов - Искупление вины

Командировочное удостоверение было напечатано в типографии на серой бумаге, места изгиба слегка протерты. При первом осмотре оно весьма напоминало прежнее — в нем были те же самые строчки, включая номер и графу «Основание». Имелась лишь небольшая оплошность — в строчке «срок командировки» первое слово было написано с большой буквы, чего быть не должно. Будет проверять документы «смершевец», ареста не избежать.

Майор распорядился привезти Аверьянова, находившегося у Маруси.

Михаил появился через полчаса.

— Ну что, Филин? Как себя чувствуешь?

— Спасибо, Лев Федорович… Теперь, когда со мной Маруся, все хорошо. Даже и не знаю, как вас благодарить. Вы для меня как ангел-хранитель.

— Насчет ангела-хранителя сказать ничего не могу, поскольку неверующий… А вот если и дальше наши дела пойдут в таком же ключе, то можно будет рассчитывать на снисхождение суда.

Последние две недели Михаил встречался с Марусей едва ли не каждый день. Встреча с любимой женщиной действовала на него благотворно: стал чаще улыбаться, шутил, можно сказать, что выглядел счастливым, если такое определение применимо к человеку, находящемуся в камере следственного изолятора.

Понемногу Волостнов привлекал его к другой работе, например дешифрированию немецких радиограмм, которые поступали с других управлений, за что Михаил брался с большой охотой. В шифровании у него обнаружился самый настоящий талант, чему способствовало и обучение на радиста в немецкой разведшколе.

— Стараюсь, Лев Федорович.

— Я вижу… Ладно, сейчас дело не об этом… Как ты думаешь, что это такое? — показал Волостнов на баул, стоящий в углу.

— Посылка из «Абвера»?

— Верно. Здесь и батареи для рации, и документы, и продовольствие, и одежда. Вижу, что они тебя не забывают, даже деликатесы подбросили. Держи! Здесь тушенка, копченая колбаса. Подарок от самого майора Гемприх-Петергофа. Похоже, что ты у него и в самом деле в любимчиках ходишь. — Видя, что Аверьянов замялся, не решаясь взять баул, майор добавил: — Возьми! Отнесешь Марусе, все-таки у нее двое ребятишек. Дополнительное питание в их возрасте никогда не помешает. Да и маме тоже нужно поправляться. В ее положении это совсем не лишнее.

— Спасибо, Лев Федорович, даже не знаю, как и отблагодарить.

— Только хорошей работой! Как нам закрепить полученный результат?

На минуту Михаил задумался, после чего уверенно ответил:

— Майор Петергоф крайне подозрительный. Он знает, что разведка — непростое дело, в ней не бывает все гладко. А когда идет все очень хорошо и без шероховатостей, то он становится подозрительным.

— Важное наблюдение. И что предлагаешь?

— Сброс груза агентам — всегда определенный риск. Ведь он может оказаться у противника, а это грозит разоблачением агентуры. Мне кажется, что следует заставить как-то понервничать майора Петергофа, передать ему в радиограмме, что один из баулов не найден. По его ответной радиограмме мы поймем, как он относится к нашей группе, доверяет ли полученным радиограммам или нет. Хуже будет, если он ничего не ответит, значит, он с самого начала ставил все полученные радиосообщения под сомнение. Если же будет настаивать на том, чтобы я уходил в другой район, опасаясь моего разоблачения, значит, он воспринимает всю нашу работу как достоверный и очень надежный источник.

— А знаешь, в твоих словах что-то есть… Давай так и сделаем. Напишем, что баулы найти не удалось, и запросим совета. Интересно будет узнать реакцию «Абвера». — Посмотрев на часы, Волостнов сказал: — Через пятнадцать минут начнется эфир.

Громоздкий шкаф, стоявший в самом углу кабинета майора Гемприх-Петергофа, был занят делами действующих агентов. На нижней полке в белых обложках лежали дела рядовых агентов, чья информация нуждалась в проверке. Лишь небольшой процент из отправленных сообщений представлял интерес, остальное мусор — слухи и домыслы. Такое впечатление, что оперативную информацию они черпали на базаре у старух, торгующих семечками.

Вторая полка размещалась чуть повыше. На ней стояли папки в синей обложке, и их было поменьше. Это досье наиболее подготовленных агентов, чья информация нередко оказывалась достоверной и носила важный характер.

На третьей полке, расположенной на уровне глаз, находились папки в красных обложках. Здесь хранились дела грандов разведки, чья информация носила исключительно важный характер. Практически все их донесения попадали в цель и подтверждались различными источниками. В их число с недавнего времени стал входить и Филин. Его донесения, отправленные за последние месяцы, носили сугубо важный характер, что было отмечено в Генеральном штабе, — он был представлен к Железному кресту.