Евгений Сухов - Искупление вины

Но в целом положение на фронтах оставалось тяжелым: немцы оккупировали Украину, Смоленщину, нанесли тяжелое поражение Красной армии под Харьковом. Командующий 13-й и 6-й армиями генерал Городнянский застрелился после гибели своих войск. Как докладывала разведка, немцы, проявив уважение к командующему, похоронили его на хуторе Орлиноярск. Помощник командующего Юго-Западным фронтом генерал-майор Бобкин погиб вместе со своим девятнадцатилетним сыном, попав в окружение близ села Лозовенько, и был похоронен вместе с ним в братской могиле. А сам командующий Харьковской операцией маршал Тимошенко чудом выжил.

Южный и Юго-Западный фронты оказались ослабленными. Немецкая четвертая танковая армия прорвала фронт между Курском и Харьковом и стремительно двинулась на Ростов, уничтожая по пути наступления рассеянные и отступающие части Юго-Западного фронта. Займут Ростов-на Дону, и путь на Кавказ будет открыт.

Настроение у майора Волостнова испортилось. Он подошел к карте и поставил красные флажки, которыми отмечал линию фронта. За прошедшие сутки немцы продвинулись на всех фронтах почти на сотню километров.

В дверь негромко постучали, и в комнату вошел секретарь, младший лейтенант Анатолий Голубев.

— Товарищ майор, вам пакет из Центра, — передал он Волостнову конверт с большими сургучовыми печатями и, дождавшись разрешения, удалился.

Нетерпеливо распечатав конверт, Волостнов увидел, что пришла утвержденная Москвой радиограмма. Центр велел внести в радиограмму следующую поправку:

«…из-под Сталинграда выведены две дивизии и направлены в срочном порядке на Дальний Восток из-за опасения провокации со стороны японцев».

— Разрешите? — вошел в кабинет Елисеев. Капитан выглядел мрачновато, тоже прочитал последние сводки. Так что не одному майору сейчас тяжело.

— Проходи!

— Лев Федорович, я к вам вот по какому поводу…

— Пришел утвержденный текст радиограммы, в ближайшую радиосвязь передадите его в эфир, — перебил капитана Волостнов и передал ему конверт.

Елисеев взял утвержденную радиограмму, но уходить не торопился.

— Лев Федорович…

— Ну, что еще у тебя? — стараясь скрыть раздражение, спросил Волостнов.

— Помните, десять дней назад я вам подавал рапорт о переводе на фронт.

— Помню, конечно. Прекрасно помню! Кроме тебя еще три сотрудника подали. И все на фронт стремятся! А я, по-твоему, один здесь должен работать? Один этих гадов вылавливать буду, так, что ли?

— Вовсе нет, товарищ майор, — не сдавался Елисеев. — В Управлении достаточно профессионалов, а потом, приходит молодежь, и она…

Майор осуждающе покачал головой: похоже, что парня крепко припекло.

— Молодежь, говоришь, только эту молодежь сначала поднатаскать нужно, ждать, когда она подрастет и сумеет в курс дела войти. А для нас время — непозволительная роскошь! Нам сейчас нужно бить фашистов, а не завтра. — Неожиданно для самого себя Волостнов разволновался. Поднявшись из-за стола, прошелся по комнате и продолжил: — Ты посмотри на карту… Видишь, что на фронте делается. Немцы могут занять Ростов, и тогда танковыми колоннами выйдут на Кавказ. А там топливо для их техники! И останавливаться на Кавказе они не намерены. Зальют свои баки соляркой и дальше попрут! — Он глубоко вздохнул и тихо добавил: — Сам бы пошел на фронт… Но нельзя! Здесь тоже кто-то должен работать.

— Все это я понимаю, Лев Федорович, но как-то совестно мне в тылу отсиживаться. В городе и мужиков-то не осталось, одни женщины, да калеки… На нас как-то косо стали посматривать. Зашел тут вчера вечером в магазин, а одна женщина прямо мне в лицо и говорит: «Ты вот здесь водку берешь, а мой сын еще в сорок первом погиб!» Так я после этих слов развернулся и из магазина вышел, — в отчаянии произнес Елисеев.

— Ты не обижайся на эту женщину. Горе сейчас повсюду. Почти каждая семья потеряла близких, — покачал головой майор.

— Совесть меня гложет! — невольно воскликнул Елисеев. — Все мои друзья сейчас на фронте, родину с оружием в руках защищают, а я здесь, в тылу!

— Ты это брось! Каждому из нас хочется не просто сидеть в теплом кабинете, а воевать на фронте с оружием в руках. Наверняка думаешь о том, что придут с фронта твои товарищи и на тебя будут смотреть, как на «тыловую крысу»… Наверняка встретятся и такие, которые скажут: «Я на фронте воевал, ранение получил, а ты в тылу отсиживался, когда мы фашистов били». Но ты их заранее прости и ни о чем таком не думай… Ты всегда должен помнить, что наша работа здесь спасает сотни и тысячи жизней на передовой! А, может быть, даже помогает нашим войскам переломить ход сражения на каком-то важном участке фронта. Ты понимаешь, о чем я говорю?