Евгений Сухов - Искупление вины

— Значит, все-таки он не проходил через Разумовское?

— Получается, что так.

Гемприх-Петергоф поморщился: всегда неприятно разочаровываться в людях.

— Твое мнение?

— Скорее всего, он работает на русскую контрразведку. Русские допустили промах, что доставили его к самой границе. Ему следовало бы идти пешком.

— Но он мог и сам проехать до границы на телеге.

— Мог и сам, — охотно согласился начальник штаба. — Но зачем в таком случае он лжет в своем отчете?

— Тоже верно… Отправьте его в штрафной лагерь. Пусть там разберутся!

— Слушаюсь!

— Что-нибудь еще? — несколько раздраженно спросил майор у замешкавшегося начальника штаба.

— Из Центра пришло распоряжение подобрать из нашей школы тридцать человек, которых можно будет забросить в Пермскую область. Планируется массовое десантирование.

Гемприх-Петергоф невольно скривился. О создаваемом подразделении он уже был наслышан. Вряд ли это было распоряжение адмирала Канариса, скорее всего, это идея Гиммлера, которому не давали покоя успехи адмирала, вот он и решил отличиться перед фюрером и продавить план высадки массового десанта в глубокий тыл русских.

В задачу подразделения входило взрывать железнодорожные пути, военные заводы, минировать мосты. Эффект от подобной акции окажется минимальный. Бо́льшая часть агентов будет уничтожена в первом же боевом столкновении. А разведка любит тишину, куда важнее для дела внедрить разведчика на стратегические объекты. Один такой агент принесет куда больше пользы, чем две тысячи десантников, отметившихся боем в глубоком тылу русских. Для войны, в которой участвуют миллионы людей с обеих сторон, победа в локальной операции мало что изменит. Вряд ли она будет иметь даже какой-то политический резонанс, но зато вполне подойдет для двухминутного доклада Гитлеру.

— Хорошо… Пусть так и будет. Отправьте тех агентов, которых мы хотели отсеять в зондеркоманды.

Обычно в зондеркоманды отправляли тех, кто по своим данным не подходил под категорию агентов. В своем большинстве довольно ограниченные личности, но, как правило, бо́льшая часть из них люто ненавидела Советы, что с лихвой компенсировало интеллектуальную ограниченность. Майор называл их коротко — «мясо»!

Едва за начальником штаба захлопнулась дверь, как в кабинет негромко постучался обер-лейтенант Голощекин. Дождавшись разрешения, он вошел и, положив на стол несколько запечатанных конвертов, доложил:

— Пришли радиограммы от групп Лесника, Курьера и Ворона.

Гемприх-Петергоф взял один из конвертов, но вскрывать не стал. Внимательно посмотрев на обер-лейтенанта, выглядевшего взволнованным, спросил:

— Что в них?

— Все три группы сообщают о том, что близ Ленинградского фронта происходит значительное сосредоточение техники.

Радиостанция «Абверкоманды-104» «Марс» считалась одной из самых мощных в группе армий «Норд», поэтому ею нередко пользовалась войсковая разведка. В этот раз перед агентами, заброшенными в прифронтовую территорию и в глубокий тыл русских, была поставлена конкретная задача: выяснить направление следования военной техники и воинских подразделений. Все агентурные группы, работавшие в разных областях России (Лесник успел закрепиться в Перми, Курьер уже второй год обживал Куйбышев, а Ворон, смуглого вида паренек, напоминавший цыгана, расположился в пригороде Сталинграда), будто бы сговорившись, называли районы Ленинградского, Северо-Западного и Волховского фронтов.

Полученная информация была стратегически важной. Косвенно ее подтверждали еще четыре группы, заброшенные в районы Рыбинска, Череповца и Ярославля.

Сообщения немедленно следовало передать на набережную Тирпиц в штаб-квартиру «Абвера». А уж там пусть аналитики решают, что с ней делать.

Последнее слово за фюрером

Весь вчерашний день у Гитлера было скверное настроение. Тому была исключительная причина: после совещания в резиденции «Вольфшанце» личный адъютант Отто Гюнше доложил ему о том, что погиб министр вооружения и боеприпасов Фриц Тодт. Его самолет взлетал с аэродрома под Растенбургом, но неожиданно на высоте тридцати метров взорвался. Сам Тодт, сопровождавшие его люди и экипаж сгорели.

Фюрер велел разобраться с произошедшим трагическим случаем самым тщательным образом, но все понимали, что виновных уже не отыскать. В Ставке поползли неясные слухи о том, что в случившемся виновата английская разведка, которая в последний год действовала особенно бесцеремонно.