Александр Золотько - Под кровью — грязь

– Это Палач, тот человек, который приказывал убить Гаврилина, приказа на ликвидацию связного не отдавал.

– Вы об Артеме Олеговиче?

– Нет. Приказы отдавал не Артем Олегович.

– Тогда кто?.. Или… Вы хотите сказать?..

– Я это уже сказал.

– Как… Вы понимаете, что вы наделали? Зачем вам понадобилось убивать Гаврилина?

– А я и не собирался его убивать. Вы совершенно правы, чудес действительно не бывает. Все они – суть дело рук человеческих. Гаврилин не случайно припоздал в ту ночь домой. И драка у него во дворе тоже произошла не случайно. Знаете, как в наше время просто натравить человека на человека?

– Знаю. Вы даже попытались натравить меня на Артема Олеговича.

– Несомненно. Хотя, это было уже не так важно. Если вы не трогали Артема Олеговича после всего этого, вы проигрывали, и если бы вы его убрали, то единственным кандидатом на дальнейшую работу был бы Гаврилин. Что меня также устраивало.

– Дался вам этот Гаврилин.

– У меня на него свои планы.

– Все это разговоры. У нас в Конторе они не в цене.

– Бросьте, вы, несмотря на неоднократные предупреждения наблюдателя, допустили выход из-под контроля группы Палача. Ваш приближенный Артем Олегович отдал Палачу приказ на ликвидацию Гаврилина, а вы по этому поводу не предприняли ничего.

– В это никто не поверит.

– Уже поверили.

– А если они узнают…

– Не узнают.

– Ты хочешь сказать…

– Вот именно.

– И что же дальше?

– Могу предложить вам рюмку водки.

– Тогда уж стакан.

– Пожалуйста.

– Можно вопрос?

– Ради Бога!

– Зачем весь этот разговор? Ваши парни могли меня просто отвезти куда нужно и все.

– Не знаю. Захотелось переговорить с вами напоследок.

– Довольно жестоко.

– Нам не до сантиментов, помните, как сами говаривали?

– Что с Артемом Олеговичем и Гаврилиным?

– Пропали, оба. Мы проверили офис Гаврилина и обнаружили следы крови. Пытались обоих вызвонить по мобильным телефонам – тоже пока без толку. Дома у Гаврилина сейчас находится Хорунжий. С ним мы связываться не стали. Сейчас внимательно слушаем их мобильники.

– Не боитесь потерять своего наблюдателя?

– Боюсь.

– И что же?

– Будем надеяться на чудо.

– А чудес не бывает. Они суть дело рук человеческих.

– Сами выпьете? Или составить компанию?

– Составьте. Не хочется напоследок выглядеть алкоголиком. Что там у меня в стакане? Инфаркт?

– Инфаркт.

– Хоть что-то остается неизменным. Ну, с Новым годом, Григорий?

– С Новым годом.

Нельзя сидеть на холодной и мокрой земле. Можно схлопотать себе простатит. Как страшно. Туман немного отступил, и земля перестала пытаться вырваться у Гаврилина из-под ног.

– Ты куда взрывчатку заложил?

– Подземный гараж Центра досуга. Двести килограммов. Два взрывателя, один с часовым механизмом. Время взрыва – семь ноль-ноль первого января. У тебя еще куча времени.

– Куча, – согласился Гаврилин, – телефон отдай.

Палач замешкался на секунду, потом сунул Гаврилину телефон.

Гаврилин почувствовал, что пальцы липнут к трубке.

– Что с ней? Кровь? Тебя что, тоже зацепило?

– Я пойду.

– Куда ты?

– Какая разница? – Палач шагнул в темноту.

– Стой, не делай глупости, – Гаврилин попытался вскочить, но у него ничего не получилось.

– Глупостей больше делать не буду, – еле слышно ответил Палач.

– Не вздумай умирать, слышишь? Если хочешь им доказать – не вздумай умирать. Я передам им, что ты ушел. Слышишь, ушел!

– Слышу.

– Не умирай.

– Пока не кончится ноябрь.

– Не говори глупостей, – Гаврилин попытался повысить голос, но сил на это не было.

– Чуть не забыл, – сказал Палач, из темноты вылетел небольшой плоский предмет.

– Что это?

– Записная книжка. Захочешь – отдашь начальству. Но лучше оставь себе.

– Что это?

– Наследство.

– Пошел ты!

– Это снег, или мне кажется?

Гаврилин посмотрел на рукав своего пальто. Небольшое белое пятнышко. Снежинка. Потом еще одна бесшумно опустилась на ткань.

– Снег, – зачарованно сказал Гаврилин.

– Мне пора, – сказал Палач.

– Удачи, – сказал Гаврилин в темноту.

Не ответил. Не ответил Палач.

Гаврилин закрыл глаза, и ему показалось, что темная глубина мягко проглатывает его. Нет. Не хватало только уснуть и замерзнуть.

Гаврилин набрал номер на телефоне.

– Да? – как всегда Хорунжий взял трубку после первого гудка.

– Это я.

– Жив?

– Не уверен.

– Что-то серьезное?