Александр Золотько - Под кровью — грязь

Снова загремел автомат, только на этот раз со стороны кухни. Очередь, еще одна, потом третья очередь сменилась истошным криком.

Не успели, понял Наблюдатель. Палач, пригнувшись, перебежал через зал, присел на корточки возле Гаврилина и перезарядил пистолет:

– Между прочим, последняя обойма.

– Весело.

– Я рад, что тебе понравилось, – выдохнул Палач.

Надо что-то делать и как можно быстрее. Что? Что?

Гаврилин поискал глазами вокруг себя хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее оружие.

– Как ты думаешь, – спросил Палач, – где здесь выключается свет?

– Свет?

– Да, этот вот свет где выключается?

Гаврилин вскочил. Где-то должен быть электрощиток. Где? Твою мать, выключали же они свет в зале! Выключали!

– Пригнись, придурок, – крикнул Палач.

– Есть, я его вижу, – радостно закричал Гаврилин и побежал к противоположной стене, не обращая внимания на возобновившуюся стрельбу. Теперь только бы успеть.

Гаврилин щелкнул тумблерами как раз в тот момент, когда от удара дверь из вестибюля распахнулась настежь.

И длинная-длинная очередь прошила зал. Со звоном вылетели оконные стекла, вдребезги разлеталась посуда.

Гаврилин упал на пол ничком и даже прикрыл голову руками. Свет в вестибюле продолжал гореть, плоский черный силуэт стрелявшего негативом отпечатался на светлом прямоугольнике двери.

Что же не стреляет Палач? Давай! Другого шанса может не быть, давай!

– Давай! – закричал Гаврилин.

Справа, от стены ударил выстрел. Выстрел, выстрел, выстрел, но черный силуэт в двери стоял, как зачарованный. Выстрел. Автомат, наконец, замолчал, и силуэт исчез, его словно кто-то дернул за ниточку. Гаврилин услышал треск какой-то мебели, хруст стеклянных осколков от двери, тяжелый удар чего-то металлического о стену.

Попал. Попал. Гаврилин вдруг понял, что там, в темноте, лежит оружие. Ни на секунду не задумываясь, Гаврилин метнулся через зал туда, где, как ему показалось, лежит автоматчик.

– Лежать!

Это Палач так истошно кричит, успел удивиться Гаврилин и увидел, что в дверях появился новый силуэт. И тоже с автоматом.

Гаврилин тяжело упал на освещенный светом из вестибюля кусок пола. Все. Вот теперь – все! Он как на ладони. Гаврилин попытался оттолкнуться рукой от пола, но она попала во что-то скользкое. Удар. Лицом о пол, с размаху. В ушах зазвенело.

Сзади ударил выстрел, еще, потом сухо щелкнул затвор пистолета. Последняя обойма, вспомнил Гаврилин и посмотрел в сторону двери.

Темный силуэт качнулся, автомат упал. Силуэт наклонился.

– Не-ет! – закричал Гаврилин, оттолкнувшись от пола руками и ногой, как спринтер, преодолел десяток метров, отделявшие его от противника.

Удар. Они оба полетели в вестибюль. Грудью об пол! У Гаврилина на мгновение перехватило дыхание, и он не смог удержать… Наташка! Эта сумасшедшая девка, перепачканная в крови, теперь уже в своей и чужой.

Наташка успела вскочить и, схватившись правой рукой за левое плечо, как по футбольному мячу, ударила Гаврилина в голову.

Вспышка перед глазами. Блядь! Еще вспышка! Гаврилин успел зацепить Наташку за ногу на третьем ударе и рванул на себя. Она упала.

Теперь уже вскочил Гаврилин. В голове еще гудело от ударов, в глазах двоилось. Гаврилин помотал головой и пропустил Наташкин удар. Только в последнюю минуту он чуть повернулся, отталкивая Наташкину руку.

Лезвие ножа вместо того, чтобы войти между ребер, скользнуло вдоль них, распарывая одежду и мышцы. Гаврилин закричал и ударил. Потом еще раз. Наташка отлетела к стене, но нож не выпустила.

Гавырилин попытался зажать рану рукой, не спуская взгляда с Наташки. Здорово он все-таки ее достал в лицо. Кровь текла из сломанного носа, пропитывая свитер. Наташка тяжело дышала, левая рука безжизненно висела, в правой был нож.

Как печет бок, подумал Гаврилин.

Наташка оттолкнулась от стены и в броске, падая, попыталась достать его лезвием ножа.

Тело сработало само. Правая рука чуть отвела руку с ножом в сторону, а левая ребром впечаталась в горло, ломая хрящи.

Прав был покойный Артем Олегович – нужно заниматься спортом. И рожа будет целее, и не будет так гореть распоротый бок. Гаврилин оперся спиной о стойку раздевалки и попытался рассмотреть, что же там с боком. Костюму совсем плохо, проще выбросить, чем зашить или отстирать.

В разрез пиджака виднелось что-то алое. Кровь. Слабость поползла по телу и остановилась тошнотой у горла. Не хватало еще грохнуться в обморок.