Александр Золотько - Зубы Дракона

– Вставай, – ответил голос.

Открылась входная дверь.

Вот и все, Шатов. Ты снова хотел поиграть, и снова погибли люди. Снова из-за тебя погибли люди.

Шатов прислушался, пытаясь понять, сам он разговаривает с собой, или это снова голос Дракона.

Нужно встать. Только не опирайся на левую руку, кретин, больно. Обопрись на правую.

Встал. Теперь что? Теперь идти на улицу? Взять и выйти на улицу. Сделать то, что нужно было сделать всего несколько минут назад. Сделать – и никто не погиб бы. Никто.

Не умерла бы мать, не лежал бы рядом с ней мертвый сын. Не…

Сухой щелчок выстрела из пистолета с глушителем. Шатов обернулся. Посреди комнаты стоял некто в черном, с черным лицом. Возле его ног лежал хозяин дома.

Контрольный выстрел. На глазах у дочери и сына. Шатов поискал глазами детей. Вот они. Мальчик так и лежит там, где его оставил Шатов, а девочка сидит рядом с ним и осторожно гладит по голове. Почему он лежит так неподвижно?

Шатов стал на колени рядом. Провел рукой по лбу мальчишки. Осторожно коснулся шеи, попытался нащупать пульс. Ничего нет. Нет пульса. Только разорванная пулей на спине его одежда. Это когда?

Мысли текли безвольно и тускло, как поток жидкой грязи. Это когда Шатов тащил его к дому. Когда мальчишка рванулся. Это не он рванулся, это пуля его подтолкнула, а Шатов не понял. Он был слишком занят тем, что спасал мальчишке жизнь. Слишком был занят этим.

Девочка не плакала. Сидела и гладила брата по голове. Сидела и гладила мертвого брата по голове.

Шатов шагнул на крыльцо.

Пусть они делают с ним, что хотят. Пусть делают, что угодно. Он это заслужил. Он виноват в том, что погибли люди.

Тела лежали на земле. Мать и сын.

Шатов сел на ступеньках крыльца. Нужно было выйти. Ты струсил, Шатов. Тебе показалось, что спрятаться в доме – это героизм. Что, отстреливаясь, ты кому-нибудь, что-нибудь докажешь. А они не стали нападать. Они стали убивать.

Они хорошо знают, как разбираться с такими храбрецами как ты.

И все получилось так, как хотели они. Только с кровью, пролитой по твоей вине.

Из дома, мимо Шатова прошел тот самый человек, который спас Шатову жизнь. Спас жизнь, убив доведенного до отчаяния отца. Отца, который ясно понимал, кто виноват в смерти его близких.

– Пойдем, – сказал человек в черном.

– Зачем? – спросил Шатов, попытался рассмотреть лицо и увидел только черную маску.

– Тебя ждут.

– Там девочка… – сказал Шатов.

– Там никого нет, – ответила черная маска.

– Там девочка, – повторил Шатов.

– Там больше никого нет, – снова ответила черная маска.

Там больше никого нет, мысленно повторил Шатов. Больше – нет. Он не услышал выстрела. Глушитель очень надежный. Больше никого нет. Слышишь, Шатов? Больше никого нет.

Они… Ты убил всех. Всю семью. Пять человек. Ты. Убил. Своими руками. Только для того, чтобы доказать… Что доказать? Что ты мог доказать?

Ты струсил, и они умерли.

Шатов поднялся со ступеней, придерживая наливающуюся огнем руку.

Можешь уходить, Шатов, тут ты уже сделал все, что мог. Все. Тут ты сделал все. Свободен. Иди, и пусть теперь они делают все, что захотят.

Шатов прошел через двор к калитке. Черный человек бесшумно шел следом, как дьявол, сопровождающий душу в ад.

У калитки Шатов остановился, борясь с желанием оглянуться. Там больше никого нет. Только трупы. Школьникам будет, чем заняться на уроках анатомии. Ты сорвал прошлые занятия, но обеспечил их материалом на другие. А если им понадобится поработать с живым… Ты ведь не будешь, Шатов, возражать против того, чтобы поработали над тобой? Не будешь.

– Нет, – громко сказал Шатов, – не буду. Все честно.

– Куда теперь? – спросил Шатов у дьявола.

– Домой дойдешь?

– Домой? – усмехнулся Шатов. – Это в поселок на холме, что ли?

– Туда.

– Дойду. Если варвары не перехватят.

– Не перехватят. Я тебя провожу, – сказал дьявол.

Шатов засмеялся, прижимая кровоточащую руку к груди.

– Дай я перевяжу, – предложил дьявол.

– Это входит в список услуг? – Шатов протянул руку.

Рваная, не слишком глубокая рана. Стамеской глубоко не ударишь. Кровь идет не очень сильно – сосуды не задеты. И дьявол очень ловко управляется с бинтом.

И больше никого нет кругом. Пустая улица.

– А где все? – спросил Шатов.

Дьявол не ответил, закончил перевязку и отступил в сторону.

– Что, идти? – Шатов оглянулся на дом. – Пошли.

Можно идти.

Здесь – все.

В голове пустота – только одна мысль ярко светится посреди этой пустоты – это ты виноват. Ты сам. Только ты.