Александр Золотько - Зубы Дракона

– Я видела, как вам было плохо прошлый раз.

– Видела… Ты никогда этого не ощущала?

Светлана мотнула головой.

– Тебе повезло. Хотя, с другой стороны, это как в анекдоте. Хочешь, расскажу?

Десять часов пять минут. Секундная стрелка бешено гонит оборот за оборотом. Торопится стрелочка, ей очень хочется, чтобы Шатова скрутило поскорее, чтобы он завыл.

– Рассказать анекдот?

– Расскажите, – еле слышно произнесла Светлана.

Десять часов семь минут. Еще есть время. Можно, конечно, плюнуть на все и попросить, чтобы Света подала завтрак в постель… Хрен вам, Шатов, решили так решили. Потерпим.

– Значит, анекдот, – в горле пересохло, и Шатов откашлялся. – Значит, идет волк по лесу. Смотрит – заяц сидит и лупит себя молотком по яйцам.

Десять часов десять минут. Шатов сглотнул, чувствуя, как испарина покрывает лоб. Уже началось, или это от волнения? Тот самый первый раз ему стало очень жарко. Потом обрушилась боль.

– Чего это ты, заяц, делаешь? – комок в горле никак не удавалось проглотить. – Да вот, кайф ловлю.

Десять одиннадцать.

– Дай и я попробую. Взял волк молоток… – осталось всего несколько минут. – И – шарах себя по яйцам! Мать-перемать, косой, ты чего? Больно же!

Теперь чертова секундная стрелка замерла. Она решила помучить немного. Подожди, Шатов, подожди, пока тебя скрутит. Поймай кайф от ожидания.

– Больно, говорит заяц, но зато какой кайф, когда промажешь! Правда, смешной анекдот? – спросил Шатов.

– Очень, – сквозь слезы ответила Светлана.

– В самой боли ничего хорошего нет, но зато по сравнению с ней все остальное кажется пустяком. Я теперь смогу к стоматологу ходить без анестезии, – Шатов снова облизал губы.

Страшно. И чем ближе к сроку, тем страшнее. Ничего. Как только приступ начнется, все будет ерундой. Там уже ничего не будет зависеть от Шатова. Не будет соблазна плюнуть на все планы и попросить Светлану…

– А хочешь, я тебе расскажу, как мне аппендикс вырезали? – Шатов попытался отвести взгляд от часов, но не смог. – Очень была смешная история.

Светлана всхлипнула.

– Это правда была смешная история.

– Прекратите! – закричала Светлана. – Вам же сейчас будет…

– И потом неоднократно, – сказал Шатов. – И еще неоднократно выйдет зайчик погулять. Значит, привезли меня в больницу. Это было уже после армии, я учился на вечернем и работал в школе. Лет около двадцати двух мне было…

– Ну, давайте, я вас покормлю!

– Молчи, женщина! – с кавказским акцентом прикрикнул Шатов. – Мужчина говорит. Там у нас, кстати, что на завтрак?

– Творог, буженина, салат, яйца вкрутую и сок, – сквозь слезы сказала Светлана.

Осталось пять минут. Или что-то около этого. Интересно, шандарахнет минута в минуту, или чуть позже? Или чуть раньше. Не могут же они рассчитать все до секунды. И у Шатов есть запас времени. Или уже нету запаса…

– Привезли, значит, меня в больницу на «скорой”…

– Прекратите! – выкрикнула Светлана, зажимая уши, – Вы что, не понимаете?

– Чего не понимаю?

– Ну, миленький, ну хорошенький, – Светлана упала на колени возле кровати и погладила Шатова по лицу. – Пожалуйста. Ну, давайте, я вас покормлю. Давайте.

Две минуты. По часам – две минуты. А сколько там на самом деле – хрен его знает. В любую секунду, Шатов. В любую секунду.

Запекло где-то в груди. Началось? Да нет, это просто мандраж. Страшно тебе, Шатов. Вот и печет, где попало. А приступ… Приступ, он на отдельные органы не разменивается. Ему весь организм подавай.

– Светлана!

Это кто у нас пришел? Добрый дедушка Мороз? Пришел посмотреть, как тут готовится извиваться Шатов? Милости просим. Занимайте места в первом ряду.

– Что, Дмитрий Петрович? – Светлана метнулась к вошедшему.

Тот сказал что-то тихо на самое ухо, с улыбочкой разглядывая Шатова. Светлана выбежала из дома.

– Решили пощадить девушку? – спросил Шатов. – Или все-таки решили дать мне возможность?..

– Ты смотри, – удивился Дмитрий Петрович, – что-то мы запаздываем. Или это часы торопятся?

Дмитрий Петрович посмотрел на свои ручные часы.

– Так и есть, торопятся.

Торопятся, говоришь? На сколько? Как ты двигаешься, не торопясь, сволочь высокомерная. Не торопишься, блин. Будильник со шкафа берешь так, будто он из тонкого стекла. Еще раз взглянул на свои часики, поцокал языком, подкрутил стрелки и поставил часы на место. И ведь ставил так, чтобы прикрыть рукой циферблат, чтобы Шатов как можно дольше не знал, сколько ему на самом деле осталось.