Александр Золотько - Зубы Дракона

– Света, – позвал Шатов.

– Да.

– Позови, пожалуйста, сюда Дмитрия Петровича, если можно.

– Что-то случилось? – в голосе Светланы действительно беспокойство и озабоченность, или это Шатову только показалось?

– Ничего, просто хотел с ним поговорить.

– Он сказал, что освободится только через полчаса.

– Хорошо, я подожду.

– А вы что-то хотели спросить?

– Кстати, – Шатов повернулся к Светлане, – а кто такой Дмитрий Петрович?

– Дмитрий Петрович?

– Да. Ты вот приходишь к нему по утрам, приносишь завтрак, моешь посуду, как я понимаю, прибираешь в доме.

– Прибираю.

– А кто он? За что ему такие почести?

Сейчас она встанет и скажет, что ей некогда. Или заявит, что будет отвечать на вопросы, только попав к Шатову в постель. Или еще что-нибудь придумает.

– А он писатель, – неожиданно спокойно сказала Светлана.

– Да? – удивился Шатов.

– Писатель. Он еще у нас в школе читает спецкурс по литературному творчеству, – Светлана поправила одеяло на груди Шатова, вроде бы невзначай коснувшись его щеки.

Похоже, ей действительно нравится прикасаться к Шатову.

– Он читает спецкурс, или пишет книги?

– Читает, – уверенно сказала Светлана и добавила уже несколько менее уверенно, – и, наверное, пишет.

– Ты что-нибудь из его произведений читала?

– Н-нет, – пожала плечами девушка. – У нас по программе и так много литературы.

– Некогда, значит…

– Некогда, – согласилась Светлана.

– Но в клуб ходите регулярно, – Шатов прищурился, словно поймал собеседницу на чем-то предосудительном.

– А мы туда обязательно ходим.

– Что-что? – переспросил Шатов.

– Обязательно ходим.

– А в церковь?

– Что?

– В церковь тоже ходите обязательно? – Шатов и сам не понял, почему у него в голове возник этот вопрос.

– Обязательно. В церковь и… Ходим. – Светлана вдруг спохватилась, вскочила со стула и бросилась к двери. – Я схожу позову Дмитрия Петровича.

– Позови, – разрешил Шатов.

Позови, а мы у него поинтересуемся, почему это бедных деток заставляют постоянно ходить в клуб? В церковь – понятно. Духовность, опять же. И грехи замолить. Убийство, насколько помнит Шатов, именно грех. И именно смертный.

Только куда еще ходят детки, кроме церкви? Светлана ясно сказала, что ходит в церковь и… И куда? Куда-то, что может быть поставлено в один ряд с церковью. Что может быть поставлено в этот ряд? И девушка очень переполошилась, когда чуть не ляпнула, куда именно ходит.

В замок? Вряд ли. В разговоре с недружелюбным Игорьком именно она спокойно упомянула таинственный замок, перепугав физрука чуть ли не до потери пульса.

Как, оказывается, интересно бывает полежать в смирительной рубашке! Люди тебе перестают воспринимать как угрозу и начинают молоть все, что придет на ум. Им кажется, что привязанный к койке человек – совершенно беспомощен… А человек этот уже, между прочим, придумал, как с этой койки слинять. Сбежать. Просто и красиво, в лучших традициях жанра. Можно было бы попытаться это осуществить уже сегодня вечером, но лучше немного выждать и посмотреть за окружающим. Тем более что если мысль Шатова о пилюле в еде верна, то убежать далеко не получится. Не выйдет далеко убежать. Обидно. Или не очень?

Ладно, посмотрим. Как карта ляжет. Если все будет нормально, то мы сможем использовать наши кандалы как оружие, фигурально выражаясь.

А вот, кстати, и наш писатель!

– Здравствуйте, Дмитрий Петрович! – Шатов заставил себя улыбнуться. – Как идет процесс варения пище?

– Что идет? – переспросил Дмитрий Петрович, устраиваясь на стуле.

– Процесс пищеварения?

– А, это… Спасибо, нормально.

– Вот и славно, – снова улыбнулся Шатов. – Это замечательно. Вот и у меня этот процесс идет успешно. И тут возникает вопрос – когда наступит момент окончания процесса пищеварения, что мы будем делать?

– А что?

– Вы будете держать меня над горшочком и потом вытирать попку?

– Вам подадут утку, – холодно ответил Дмитрий Петрович.

– А если я не захочу? Мне станет очень плохо? У меня будет все болеть?

– Нет, болеть у вас, пожалуй, не начнет, но лежать в грязной постели… – Дмитрий Петрович брезгливо поджал губы. – Вы кстати, когда говорили о том, что сможете сегодня куда-то сходить, имели ввиду, под себя?

– Угадали.

– Не советую экспериментировать. Быть на глазах у влюбленной семнадцатилетней девушки в обгаженном состоянии…

– Она все равно, как я понял, должна обслуживать мою утку, – Шатов пожал плечами, – но что это мы о низменном? Не поговорить ли нам о высоком, о литературе. О вашей писательской деятельности?