Сергей Гайдуков - Последний свидетель

— Вот именно.

— Сколько вы хотите?

Бондарев изобразил глубокую задумчивость. Тут нужно было попасть в десятку — то есть назвать сумму, приемлемую для турка, но не настолько низкую, чтобы турок засомневался в ценности информации.

— Пять тысяч, — сказал Бондарев. — Пять тысяч американских долларов. Старые добрые зеленые деньги.

— Слишком много, — сказал турок.

— Нет, это не много, — возразил Бондарев и недовольно поморщился, однако под взглядом Ататюрка с портрета быстро оттаял. — Но я понимаю, что для вас это... Это в некотором роде личное дело. Семейное дело.

— Он был моим братом, — сухо ответил Мурад.

— Да, — Бондарев кивнул, показывая, как он ценит родственные связи в местной культуре. Он оценил родственные связи в пятьсот долларов. — Четыре пятьсот.

— Четыре, — сказал Мурад.

— Ох, — сокрушенно вздохнул Бондарев. — Четыре... Не очень хорошая цифра. Но я уважаю значение родственных связей в вашей традиционной культуре.

— Что? — переспросил турок.

— Хорошо, четыре, — сказал Бондарев.

Все меняется в этом мире, но кое-что и остается неизменным. Директору было странно сознавать, что этим неизменным компонентом в Зале Трех остается он сам.

Часы показывали двадцать один пятьдесят три, когда Директор вступил в подземный коридор — один из трех коридоров, которые вели в Зал. Телохранитель также спустился вниз, но, сделав пару шагов, повернулся спиной к стене, чтобы держать в поле зрения оба направления, и замер. Директор продолжил свой путь в одиночестве, вскоре превратившись для своего телохранителя в темную, уменьшающуюся в размерах фигуру неопределенных очертаний. Телохранителям тоже было свойственно время от времени меняться, а Директор был один и тот же — сутулый мужчина лет пятидесяти с небольшим, чуть более полный, чем ему самому бы хотелось, с чуть более редкими волосами, чем ему бы, опять же, хотелось. С торопливой походкой, от которой полы черного плаща развевались то ли как кавалерийская бурка, то ли как крылья экспериментального летательного аппарата. За семь минут Директор успешно преодолел подземный коридор, выстроенный некогда как часть московской системы защиты правительственных учреждений от ядерного удара, и остановился перед стальной дверью.

Сканер благополучно опознал рисунок сетчатки глаза, Директор отстучал на панели набор из семи цифр и подождал, пока дверь неторопливо и солидно отъедет в сторону. Потом он вошел в Зал Трех — так же как входил сюда несколько десятков раз до этого.

Директор сбросил плащ на поручень кресла — и в этот момент открылись две другие двери. Трое были в сборе, и двери за их спинами одновременно закрылись.

Оба вошедших были моложе Директора, но ненамного. Один был статным широкоплечим брюнетом в темном костюме. Мощная нижняя челюсть брюнета заявляла о его настойчивости и жесткости, а налет седины на висках лишь прибавлял импозантности облику. Второй был среднего роста шатеном с усталым продолговатым лицом, и он предпочел еще за стенами Зала снять пиджак, галстук и расстегнуть ворот рубашки. Президент не любил костюмы, и Директор об этом знал.

Брюнет — недавно назначенный министр внутренних дел — стоял по стойке «смирно» и ожидал каких-то формальных приветствий, но их не было, потому что так было принято в Зале Трех. Директор уже сел. Президент тоже, и министр с некоторой заминкой последовал их примеру. Следуя привычке, министр тут же вытащил нечто вроде ежедневника и приготовился записывать — еще одна оплошность, так как здесь не принято было вести записи. Министру это было простительно, поскольку он был первый раз.

Министры менялись, а Директор был один и тот же. И он подождал, пока Президент заметит прокол министра и сделает ему знак — убери.

— Итак, — сказал Президент. — Сегодня у нас новый человек... — Он показал на министра. Директор коротко кивнул. — И нам надо рассмотреть текущие вопросы.

Директор снова кивнул.

— Два, — сказал Президент.

— Четыре, — поправил Директор.

— Э-э... С моей стороны? С моей стороны имеется три вопроса для обсуждения, — отрапортовал министр.

— Очень хорошо, — сказал Президент, и Директору вспомнилось, что недавно в какой-то газете усталый взгляд Президента сравнили со взглядом охотничьей собаки, которая прыгнула, но не поймала дичь. Директору не впервой было видеть такой взгляд, и дело туг было даже не в том, что и президенты менялись, а Директор оставался. Иногда похожий взгляд Директор видел в зеркале. Чем больше знаешь, тем меньше у тебя поводов для веселья и оптимизма. У нынешнего Президента это был второй срок, так что знал он достаточно много.