Илья Деревянко - Кровная месть

Облюбованное полковником место представляло собой скромный двухэтажный коттедж в сорока километрах от Кольцевой дороги. Он принадлежал Конторе, но использовался редко, от случая к случаю. (Подробностей я не знал, но подозревал, что «случаи» как раз такие, как у нас в настоящий момент.) Коттедж одиноко стоял на высоком холме посреди огромного, заросшего сорняками пустыря, превратившегося сейчас, ненастной осенью 2004 года, в непроходимое грязное болото. К дому вела единственная, заасфальтированная дорожка шириной два с половиной метра. Подобраться туда незамеченным было абсолютно невозможно. (Особенно если выставить в окрестностях наблюдателей и посадить в мансарде снайперскую пару)…

Электронные часы на стене показывали 00.47. В небольшом, выложенном черной плиткой камине потрескивал огонь. В углу мягко светил торшер с розовым абажуром. На окнах висели плотные светомаскировочные шторы. (В остальных комнатах тоже.) В результате снаружи дом казался погруженным в кромешную тьму. Мы с полковником устроились в мягких кожаных креслах. Между нами располагался стол с дымящимся кофейником, чашками, портативной рацией и глиняной пепельницей. Начальник отдела маленькими глотками прихлебывал из чашки кофе «Арабика». Я лениво покуривал «Мальборо», отечественного производства. А закованный в наручники Ахметов томился… Нет, на сей раз не в кладовке! А в смежной с нами небольшой комнатке, под присмотром вооруженного «валом» оперативника. За камином вдохновенно заливался сверчок. Где-то под полом скреблась мышь. От огня к моим вытянутым ногам шло приятное тепло. В общем, тишь да благодать. Самое время поразмышлять о чем-нибудь приятном, не связанном с насилием, убийствами, жестокими вербовками и хитроумными провокациями. А еще я с удовольствием бы погладил кота, послушал его уютное урчание. Но животных здесь не держали, некому было ухаживать…

– Едут, – вдруг прорезался в рации голос первого наблюдателя. – Серая «Нива», в салоне двое… Въезжают на дорогу, ведущую к коттеджу. Оружия не видно…

– «Хвоста» точно нет, – спустя минуту доложил второй…

– «Нива» у нас в секторе. Обе мишени «взяты», – бодро отрапортовал старший снайперской пары. – Завалим по первому требованию. Без проблем!

– Полегче, «валильщик» ты наш усердный, – сердито бросил ему полковник. – Повторяю для «особо одаренных» – стрелять в исключительной ситуации и только по конечностям.Или на запчасти разберу. Собственноручно!

– Да я же пошутил, – начал оправдываться снайпер. – Я же просто…

– Разговорчики! – рявкнул шеф, и рация мгновенно умолкла.

– Прилетели «горные орлы», – потирая ладони, подмигнул мне Владимир Анатольевич. – Ну-с, Дима, приступим!…

Салман-Хаджи и Исрапи выглядели подавленными и растерянными. Рекогносцировку окрестностей они провести не смогли (времени не хватило). А оружие, привезенное вопреки договоренности, им пришлось оставить на капоте «Нивы»: под лающие команды из репродуктора и под прицелом двух «валов» с оптикой. В итоге оба нохчи чувствовали себя угодившими в западню. Они неловко пристроились на краешках освобожденных нами кресел, глаз не поднимали и, вероятно, готовились к худшему. Полковник стоял напротив, скрестив руки на груди и угрожающе сузив глаза. Я с наигранно недовольным видом расположился чуть поодаль, подперев спиной входную дверь. На столе лежал раскрытый «дипломат» с десятком пачек долларов внутри.

– Вы не выполнили часть условий, – нарушил я затянувшееся молчание. – Приехали с оружием! Поэтому… Гм! Придется и нам кое-что изменить. Как думаешь, Иван? – полуобернулся я к Рябову. (По сценарию начальник отдела играл роль моего подчиненного – прапорщика Ивана Дубова.)

– Точ-чна! – кровожадно осклабился мнимый прапор. – Яйца Ахметову отрежем. Овечьими ножницами! Делов-то. Чик – и готово!!!

– Паршивый шакал! – по-чеченски взревел Исрапи, медведем бросился на шефа, но тот ткнул его пальцем в основание глотки, и джигит, как подкошенный, рухнул на пол, кашляя и задыхаясь.

– В следующий раз совсем убью, – весомо пообещал «Дубов».

– Давайте не будем ссориться, – неожиданно учтиво сказал Салман-Хаджи. – Оружие мы взяли не по злому умыслу, а чисто по привычке, и готовы исправить свою оплошность. Допустим, удвоить сумму компенсации!

– Идет! – помявшись для приличия, согласился я.

Обстановка в комнате разрядилась. Красный от стыда и удушья Исрапи с грехом пополам уселся обратно в кресло.