Илья Деревянко - Подельники

Офис фирмы «Анжелика» [1] располагался в престижном районе, неподалеку от центра города, занимая все три этажа бывшего купеческого особняка, свеженького, нарядного, хотя и несколько аляповатого. Обветшавшее за сто с лишним лет здание год назад капитально отреставрировали. По сути, от прежнего строения остались лишь стены. Все остальное (включая перекрытия между этажами, внутренние перегородки и т.д.) было новым, добротным. Плюс евроремонт, модерновая мебель, в каждой комнате – компьютеры, учтивые, с иголочки одетые служащие. У входа – вооруженная охрана. В общем – солидное заведение. Просто так не сунешься! «Анжелика» принадлежала двум друзьям-компаньонам: Леониду Александровичу Овечкину и Вадиму Робертовичу Хлыстову. Опытнейшим бизнесменам, с дореформенным стажем. В годы советской власти они занимались, выражаясь языком тогдашнего Уголовного кодекса, «хищением государственной собственности в особо крупных размерах» [2], рискуя в буквальном смысле слова головами, а ныне уже безбоязненно перепродавали за границу сырье по демпинговым ценам. Львиную долю прибыли компаньоны оставляли на зарубежных счетах, остаток вкладывали в дело или тратили на собственные нужды.

«Анжелика» процветала, деньги текли рекой, и до поры до времени ничто не омрачало жизнь «новых русских». Однако сегодня с утра пораньше Овечкин с Хлыстовым, сильно взволнованные, заперлись в кабинете, дав секретарше Оле строгий наказ: «Никого не впускать! По телефону ни с кем не соединять!» К полудню воздух в кабинете загустел от сигаретного дыма, хоть топор вешай, оконные стекла запотели, сизоватые струйки просачивались даже в приемную. Оба коммерсанта находились на грани истерики. Обсуждался вопрос необычайной важности, а именно: как решить проблему, связанную с хозяином фирмы «Цезарь» Романом Петровичем Гавриловым. Вплоть до недавнего времени «Анжелика» и «Цезарь» работали в тесном контакте, но последние месяцы «Анжелика» регулярно нарушала партнерские обязательства и наконец дошла до того, что единолично распорядилась прибылью от крупной сделки на пять миллионов долларов. Гаврилов пришел в бешенство.

– Либо, сукины дети, выкладывайте мою долю с процентами за моральный ущерб, либо ждите неприятностей! Со мной шутки плохи! – прямым текстом заявил он.

– Вложенные «Цезарем» деньги отражены в консолидированном балансе, подтверждены документами, а также непосредственными поставщиками товара. Черт бы их побрал! – возбужденно говорил Хлыстов, приземистый пятидесятилетний мужчина с яйцевидным животиком и блестящей лысиной.

Овечкин, худой высокий господин года на два постарше, угрюмо слушал.

– У гада Ромки мощные связи! – размахивая пухлыми, короткопалыми ручками, горячился Хлыстов. – Прижмет, падла, мало не покажется!

– Это я слышу сотый раз, – хмуро заметил Овечкин. – Может, хватит переливать из пустого в порожнее? У тебя, Вадик, есть конкретные предложения?

Вадим Робертович сник, замолчал.

– Нет, – после длительной паузы уныло молвил он. – А у тебя, Леня?

Леонид Александрович, не отвечая, поднялся с кресла, подошел к окну и посмотрел на улицу. Зима умерла, а весна еще не родилась. Повсюду прошлогодний сор, слякотные лужи, грязноватые остатки снега... Мокрые черные деревья коряво растопырили безлистные ветви, словно собираясь кого-то схватить. Посреди дороги – измочаленное тельце сбитой машиной кошки.

– Сдохла, паскуда! – злорадно пробормотал сызмальства не любивший животных Овечкин. – Теперь небось не поцарапаешься!

– Ты о ком? – удивленно спросил Хлыстов.

– Да вот, пойди сюда. Сам увидишь!

– Ну и?.. – взглянув на кошку, вопросительно повернулся к компаньону Вадим Робертович.

– Кошара, говорю, того, отбегалась! – ухмыльнулся Леонид Александрович. – Бац, хрусь, мяу – и усе!

– А-а-а, – разочарованно протянул Хлыстов. – Я-то думал... – и замер, пораженный внезапной мыслью. – Бац... и отбегалась! – хрипло повторил он. – Хорошо б на ее месте Гаврилов оказался!!!

Овечкин встрепенулся. В бесцветных глазах коммерсанта на долю секунды вспыхнули дьявольские огоньки.

– Великолепная идея! – тихо сказал он. – Просто замечательная!

– Ты имеешь в виду... – начал Хлыстов.