Илья Деревянко - Подельники

Такой суперуслужливый сексуальный раб попался Ковальскому впервые, и, главное, ни одна проститутка мужского пола не обходилась ему столь дешево (небольшая денежная подачка плюс туманное обещание посодействовать в опубликовании очередного Толикова «шедевра»).

– Вы ведь поможете, да, Сергей Игоревич? – умильно заглядывая в глаза, канючил перед уходом Рубинов. – Ну хоть одну статеечку!

– Посмотрим, – наслаждаясь ролью благодетеля, важно тянул бывший диссидент.

– А когда мне снова прийти? – лебезил Толик, многообещающе пошевеливая кончиком языка.

– Я позвоню, с-с-ступай!

Ковальскому чрезвычайно льстило то обстоятельство, что существуют, оказывается, люди еще более жалкие, чем он сам. Некогда КГБ подловило Сергея Игоревича на голубых секс-игрищах с тринадцатилетним мальчиком из интерната для умственно отсталых детей, и он до сих пор с содроганием вспоминал свою первую встречу с капитаном госбезопасности Лазаревым, произошедшую в начале 80-х годов. Вербовочную беседу с пойманным «за одно место» борцом за права человека капитан проводил, не стесняясь в выражениях.

– Ну-с, пидор, влетел ты капитально! – зловеще усмехаясь, цедил Лазарев, брезгливо глядя на пепельно-серого от ужаса диссидента, сгорбившегося у стола, на котором были разложены компрометирующие фотоснимки. – Загремишь, подонок, по полной программе! Статья-то тебе известна [5]. Восемь лет у параши [6] прокукарекаешь [7], если зэки сразу не убьют! Правозащитник хренов. Тьфу! – гэбэшник со смаком харкнул Ковальскому в лицо, угодив прямехонько в левый глаз. Начисто раздавленный, Сергей Игоревич, заливаясь слезами, бухнулся на колени.

– Пощадите! – возопил он. – Смилуйтесь!

Ковальский тогда долго унижался, плакал, ползал в ногах у капитана, но тем не менее сейчас, мысленно сравнивая себя с Рубиновым, он с глубочайшим удовлетворением убеждался – неудачливый писака Толик гораздо ничтожнее!

Сергей Игоревич по крайней мере спасал собственную шкуру. Рубинов же готов лизать зад хоть обезьяне всего-то за ерундовую подачку. Одно слово – дешевка!..

Лазарев не отправил Ковальского «в места не столь отдаленные». Малость покуражившись, он обязал борца за права человека «добровольно содействовать органам государственной безопасности», проще говоря – стучать. Чем Сергей Игоревич и занимался на протяжении многих лет, с каждым годом все прочнее увязая в гэбэшной паутине...

В эпоху рыночной демократии полковник Лазарев подарил (а может, продал за баксы, кто знает?), в общем, так или иначе, уступил Ковальского своему приятелю майору Виталию Попкову, в качестве «приданого» вручив вместе с живым товаром некий тайно изъятый из дела документик, намертво привязавший заслуженного диссидента к новому хозяину (старый хозяин вскоре после совершения сделки скоропостижно скончался. Выбросился из окна. По официальной версии – самостоятельно). При одном лишь упоминании о «документике» Сергея Игоревича начинал колотить озноб. Нет, половые извращения больше не считались преступлением, да и былое стукачество тоже. Недаром печатно разоблаченный сексот, ни капли не смущаясь, ведет транслируемую на всю страну телевизионную программу. Вся беда в том, что «злосчастный документик» представлял собой собственноручно написанный Ковальским донос на человека, взлетевшего в процессе реформ на недосягаемую государственную вершину. Этот господин успел прославиться исключительной злопамятностью, мстительностью, и попади ему на стол донос Ковальского... У-у-у-ух!!! Лучше не думать о таких страстях!.. Новый хозяин обещал твердо: «Будешь работать добросовестно – выживешь! Более того, с каждого дела получишь определенный процент. Но если подведешь меня – не обессудь!» Работа Ковальского заключалась, по выражению майора Попкова, в «оформлении заказов на ликвидацию», и он справлялся с ней вполне успешно. Сперва, правда, жутко боялся, но постепенно привык. Даже во вкус вошел. Процент хозяин отстегивал исправно, не жадничал...

Размышления Сергея Игоревича прервал требовательный телефонный звонок.

«Если Толик-попрошайка – обматерю. Ему же доходчиво объяснили – ждать вызова! Вот ведь назойливая шлюшонка!» – подумал Ковальский, лениво поднимая трубку. Однако звонил не Рубинов. Услышав голос Овечкина, Сергей Игоревич, неплохо осведомленный об острых противоречиях, возникших между «Анжеликой» и «Цезарем», моментально скумекал – намечается очередной заказ.